Здоровые мужики, воняли потом и одеколоном. Злые морды, накаченные руки. Казалось, что меня должно было из сознания выбить, когда они рядом проходили, но что-то пошло не так в моей психике. Я действительно излечилась.

– Белкин, – выскочила я вперёд мужчин и, распахнув глаза, уставилась на высокого парня.

Мужики рассмеялись, заговорили на своём каркающем наречии. А Белкин оторопело смотрел на меня, приподняв одну бровь.

Он не двигался, я не двигалась. Борцы обошли нас стороной и оставили наедине.

– Это я в магазине была, – сказала я, бесстрашно глядя в его глаза, как две чёрные дыры. – Подсобку когда мыла, нашла много крови.

Он молчал, внимательно меня рассматривая.

– Ты сегодня бледный. Ты как? – с чистым переживанием спросила я.

Белкин сверлил меня взглядом и молчал. Мне стало неуютно. Пожалуй, Лада права, нечего мне делать в этом университете. Я какая-то пропащая. Как за надежду ухватилась за свой телефон, заметила, что руки дрожат.

– Здоров, Недотыка, – Ян с разбега упал на меня, прогнув к полу.

Я увидела кожаные ботинки Белкина у своего лица.

Тело оцепенело. Меня стали пробивать судороги. От беззащитности, от слабости и понимания того, что мне не место среди людей. Я не способна держать даже такой удар.

А потом резкий запах хвои ударил в нос. Твёрдая горячая рука ухватила меня за локоть и потянула вверх. Белкин поставил меня на ноги. И не отпустил, пока не убедился, что я не упаду.

Я оглянулась.

Ян закрывал ладонями лицо. Оторвал их и посмотрел на выбитые зубы. Из носа хлестала кровь. Заржала компашка Акаева недалеко от нас. Я увидела восхищённую Петру и подкусывающую губы Иришку.

– Извинился, – рявкнул Белкин и быстро схватил Яна за шиворот.

– Тебе, пи*дец, Белкин, – заныл Ян и получил кулаком в живот.

Это из-за меня. Дрожь пропала, я смогла двигаться и понимать, что происходит. А назревал плохой конфликт.

– Прекрати! – крикнула я на Белкина. И тот покорно оставил Борисовского в покое.

– Тебе срок вкатят, – предупредил появившийся Лёша, поправил очки и посторонился.

– И вам за попытку изнасилования, – оскалился Белкин. – Ребят, видели, что он пытался сделать?

– Да, бэдный дэвушка!

– Видали! – хохотали борцы.

Белкин накренился к Яну, тот попятился в сторону.

– Слыхал? Быстро извинился, пока я добрый.

– Извини, Луиза, – шикнул Борисовский и быстрым шагом пошёл в сторону мужского туалета.

Зеваки потихоньку рассасывались. Уже началась учёба, а мы так с Белкиным и остались стоять рядом друг с другом. И молчали.

– Значит, ты Луиза, – Белкин очень хитро улыбнулся, прищурил глаза.

Мне не понравился его взгляд. Я вцепилась в свой рюкзак и быстро пошагала из университета. Наверно, Лада права, мне нужно было уходить.

Я избегала общественного транспорта. От университета до нашего общежития было сорок минут ходьбы, но я добежала за двадцать.

Было тихо и в комнате приоткрыты окна. Мне нравилось, что деревья прятали лучи солнца, и было прохладно. Лада ещё не вернулась со своей работы, поэтому я спокойно разложила учебники, достала свой маленький ноутбук-трансфоремер и первым делом отправила Петре наши лекции.

Ге: у меня сегодня отличное настроение! Ты как?

Лу: У меня ужасное. Я чувствую себя грязной. Пойду приму душ, пока соседей нет.

Ге: Я с тобой. Спинку потру)))

Я улыбнулась и, собрав сменное бельё, вступила в резиновые шлёпки, без них в общественную душевую ни ногой. Пошла отмывать сегодняшний день.

Ге: Моешься?

Лу: уже вышла.

Ге: Я тебя обнимаю и целую.

Лу: Мохнатый?

Ге: Нет.

Лу: Тогда не подходи.

Ге: Тебе надо расслабиться…

Раздался звонок. Это была Петра. Я сразу ответила.

– Привет, Луиза, – до чего ж отвратно она говорила. Вот зачем, так ломать свой голос и растягивать слова?