Изображение дёрнулось и сменилось на сетку из цветных блоков. В баре воцарилась космическая тишина. Первым о себе напомнил индиец, резко вскочив из-за столика. Остальные остались неподвижны. Й-восемь сложнейший сектор, без поддержки и подготовки соваться туда равносильно смерти! Алексей прикрыл глаза, сжав стакан до белых костяшек.

Он не обязан откликаться на зов. Это его первый отдых за несколько недель. Сейчас допьёт и пойдёт спать, кровать из вспененного геля заждалась! А кто кроме него? На станции полно первоклассных пилотов! Ты не единственный отставной лётчик-истребитель…

Алексей шумно выдохнул и поднялся. Махнул барменше, оттолкнулся и поплыл к выходу. Мысленно проклиная себя за порыв и прекрасно осознавая, если смалодушничать, совесть загрызёт.

У главного шлюза всего трое пилотов, не считая Алексея. Ожидаемо, сектор Й-восемь страшилка для новичков. Бермудский треугольник в космосе над южным полюсом. Смертельный лабиринт обломков орбитальной верфи, лифта и трёх заводов. С постоянно меняющейся структурой и пронизанный скоростными течениями магнитных полей. Никто в точности не знает, почему эта мешанина остаётся ровно над Антарктидой, а неведенье порождает мифы и легенды. Вроде «чёрного астронавта», что стучится в шлюзы пролетающих мимо кораблей и умоляет о помощи. Кто откроет, тот исчезает, остаётся только истошный вопль на аварийной частоте.

Вспоминая байки бывалых мусорщиков, Алексей подошёл к стойке регистрации. Уставший служащий оторвался от экрана, прищурился оглядывая и не признав, спросил:

– Имя? Название корабля?

– Алексей Сычев, «Союз».

Пальцы запорхали по сенсорному экрану, на миг Алекс увидел собственное фото на фоне траулера. Служащий подвигал бровями, хмыкнул и вновь спросил:

– Тот самый?

– Смотря в каком смысле.

– Значит «тот», – вздохнул регистратор, – вот ведь Генерал удивится.

– Вы о чём вообще?

Разговор из формального стал напряжённым, будто Алексей должен денег и совсем этого не помнит. Да, он служил с Генералом в соседних подразделениях, но не так долго и не в том чине, чтобы тот вообще знал о его существовании.

– Ничего плохого, – примирительно улыбнулся регистратор, протягивая карточку-идентификатор, – просто мы рады проверенным асам. Удачного поиска!

Реактор не успел остыть, как пилот вновь опустился в кресло. Приборная панель приветливо замигала огоньками, отмечая штатную самодиагностику систем. Алексей подцепил под воротом пластиковую трубочку, сунул в рот и потянул омерзительно тёплый синтетический кофе. Повернулся к панели управления и начал вбивать координаты Й-восемь. Компьютер услужливо предупредил об опасности и сообщил, что обязан уведомить диспетчера.

– Да, пожалуйста. – Буркнул Алексей, прокручивая карту и проверяя, не пересекается ли маршрут с аномальными потоками обломков. – Будто он не в курсе.

До цели несколько часов, половина из которых торможение. «Союз» пролетит над сферой обломков и войдёт в сектор под прямым углом. На карте отмечены последние известные координаты пропавших кораблей.

Сбоку колонкой выведены имена пилотов: Акако, Ин, Мёрфи, Сергей и Василиса. Алексей постарался припомнить, вдруг кого-то из них знает, но нет. Акако, наверняка японка, Ин китаец, Мёрфи вообще фамилия… хм, почему пилот подписался не именем? Ну, может статься, оно не нравится, так что вполне вероятно зовут Ричард. Ведь сокращение от «Ричард», это «Дик», а «Дик» означает не самую приличную часть мужского тела.

Воистину, нужно быть особого склада ума или попросту ненавидеть ребёнка, чтобы дать подобное имя. Это как русскому назвать сына Эрастом или дочь, при фамилии Головач, Леной. Ну ведь невозможно не знать, о том, что ждёт таких счастливцев в школе…