Но, слава Богу, и слава его небесной армии они освятили улыбками. Ангелы, Ангелы, Ангелы!

– Идем же. Не бойся, я не кусаюсь! – смеялся молодой человек и продолжал уводить вслед за собой красавицу. Это был приятный красивый молодой человек крепкого телосложения и одетый с иголочки во все модное свежие и дорогое. В нем во всем чувствовалась незаурядная мощь и сила, а когда он начинал разговор без труда проявлялся ум и характер, но был он противоречивый дерзкий с вызовом, но в тоже время с верой и любовью в сердце. Что вселяло надежду и звало к разговору. И не окажись с нами надежды и вовсе не стоило заводить бы историю и не только нашу, а и все другие на свете.

Отец у него был армянин, мать русская. Крупный кавказский нос и открытая светлая славянская улыбка. Когда разговор заходил, каких молодой человек кровей, русские отказывались верить, что он армянин, а армяне наоборот, считали его только своим. Он любого мог заворожить, околдовать и еще черт знает что.

И звали молодого человека Артур.

– Еще бы ты меня укусил. Сама кого хочешь… – улыбнулась Ольга.

Девушка прищурилась, вглядываясь в название улиц. В лунном свете белые буквы на табличках выглядели пасмурно и скрывали свой смысл.

– Где мы, какая это улица?

– Пушкина! Александра Сергеевича, – улыбнулся Артур.

Ольга замерла.

– Ладно тебе. Не врешь?

– Как можно. Это само проведенье. А в пяти минутах ходьбы, вон там возле церкви и почтовой станции даже мемориальная доска имеется. Мол, так и так, здесь останавливался Александр Сергеевич Пушкин великий русский поэт.

– Да хватит заливать. Фантазер!

– Что ты мне все не доверяешь. Говорю, весит себе доска, пылится. Однажды я даже желал ее стащить и повесить у себя над письменным столом.

– Так ты еще и вор?

Артур хитро улыбнулся

– Я могу посягнуть только на прекрасное, и то если его оставляют без должного внимания.

– Это ты на что намекаешь? На то, что я здесь с тобой потому что…

Артур не дал ей договорить.

– Потому что так желает судьба. Сколько я тебя обхаживал!

– А как ты думал?! И вообще что ты себе снова нафантазировал? Я же говорила я просто в гости.

– Хорошо как скажите моя королева, – ответил Артур и торжественно объявил:

– Пришли! Пушкина семь!

Артур, подвел Ольгу к высоким воротам, за которыми не было ничего видно.

– Это что? – изумилась красавица.

– Это стены, но отнюдь не зловещего замка. Никто тебя не запрет и драконы здесь не водятся! Здесь для нас будет долгожданный приют, для двоих. А как же иначе! Вот и Пушкин и номер семь, что значит семья, – молодой человек улыбнулся. А еще вспомни, какое сегодня число? Да правильно седьмое! Говорю тебе это судьба!

– Ты серьезно?

– Еще как. Пойдем, – и Артур по-рыцарски широко и дерзко распахнул перед Ольгой железные двери.

За воротами показалось неуютно и даже где-то страшно. Большой дом стоял на широком дворе. И вдобавок оказалось, что в хоромах не было электричества, и газ был отрезан за неуплату. А ударил мороз, от чего на окнах и подоконнике была ледяная корка.

– Куда ты меня заманил? – восклицала Ольга, спотыкаясь в темных промерзших комнатах.

– Здесь где-то должны быть свечи.

– Свечи, – промурлыкала Ольга, и настроение у нее стало лучше.

И явилась Любовь! И скажите, как быть, какую подобрать краску, где отыскать такую волшебную кисть, чтобы передать, не опошлить нежность и ласку от долгожданного счастья, от страстных поцелуев, от первого прикосновения?

Собрав в доме все одеяла, влюбленные грелись, прижавшись друг другу, как котята в холодную ночь, даря друг другу тепло, которому подвластно было растопить льды. Уже наступило позднее утро, и Ольги надо было на работу, а они словно сеамские близнецы ни как не могли разлучиться. И Ольга забросила все дела. Их все искали, но они отключили мобильные телефоны, и еще целый день и вечер провели только вдвоем. За считанные недели они по-настоящему сблизились. Открыли друг в друге так много родного и долгожданного. И им уже представилось, как кажется всем влюбленным на свете, что ни какие невзгоды не могли их разлучить, и они навечно останутся счастливы. Но прошло несколько месяцев. Наступила весна! Грянул май! И в их «раю» захозяйничали иные «Адам и Ева».