Ведь если за кражу в городе лишали рук, то за ложь стражнику при допросе, полагалось оставить ему свой язык. И при одной только мысли, что сегодня ночью это может быть его язык, язык Парса отказывался выполнять все команды хозяина.

– Ты знаешь, сколько языков из лживых ртов слизал этот клинок? – будто прочитал его мысли страж, указывая пальцем свободной руки на оружие, заткнутое за пояс.

Во рту у Парса пересохло, а ладони его напротив, покрылись потом. Он отрицательно замотал, а может, затряс, или задёргал головой. Он был так напуган, что вполне мог позволить себе сделать всё это одновременно.

– Много. – С ухмылкой явно пропитанной глубоким самолюбием и даже некоторой гордостью, медленно протянул мужчина.

– Хочешь стать одним из них? – капитан твёрдой рукой зажал в кулаке рукоять кинжала. Но не достал его, а лишь медленно и показательно, чуть вынул из-за пояса и убрал обратно.

– Нет, нет, господин капитан. – Неожиданно для себя вновь обрёл право голоса Парс. Он сложил руки ладонями друг к другу на груди в молящем жесте, и, сделав неимоверное усилие воли, решился поднять голову и заглянуть в глаза стражу.

– Я спал. – Быстро застрекотал Парс, стараясь успеть сказать всё что хочет, до того как капитан снова потянется к кинжалу. – Я помог отцу загрузить лодку на ночную рыбалку. Это было уже давно. Два часа не меньше. Потом я сразу пошёл домой. Пришёл, попил воды и лёг спать. Когда я уже видел первый сон, дверь заходила ходуном от Ваших ударов. Тогда я испугался, и мне стоило большого труда осмелиться подойти и спросить, кто ломится ко мне в дом. – Парс тяжело выдохнул, переводя дыхание, и снова ссутулил плечи.

Капитан напротив, выпрямился в полный рост и надменно посмотрел на хнычущего мальчика сверху вниз.

– Ты живёшь здесь один? – вдруг поинтересовался он.

– Нет. Я ведь всё Вам рассказал! – Пожал плечами Парс. – Отец на ночной рыбалке. Ловит серебристого угря.

– Да понял я про отца! – с нетерпением в голосе, помотал головой страж. – Я спрашиваю, сейчас в доме больше никого?

В тот момент Парс первый раз в жизни осознал всю ответственность, что ложится тяжёлым грузом на его хрупкую детскую шею. И эта ноша показалась ему куда как тяжелее, чем когда закидываешь бочонок полный вина или мешок с рыбой за спину, работая в порту.

Слова, просто слова. Те, что по сотни раз на дню вылетают и выскакивают, выпрыгивают и улетают в пустоту, сказанные мимолётом или указывающие на какое-то действие, или просто высказанные себе под нос от нечего делать, могут обретать не только глубокий смысл. Но и иметь силу способную преобразовать физическую реальность, приобретая материальное воплощение в окружающем мире, и решить судьбу человека.

Если бы Сад-Ка-Гери потрудился в ту ночь опросить всех соседей, что проживали на улице рядом с домом рыбака, если бы он не торопился найти решение возникшей перед ним проблемы с присущей ему, как солдату прямотой и рьяным напором, а проявил чуть больше прозорливости и хитрости. Тогда история Парса, закончилась бы, так толком и не начавшись.

Соседские дети могли путаться и не знать точно, кто из двух братьев старший, а кто приёмный, серьёзный и высокий Парс, или хлипкий и маленький Фарс, но одно они знали наверняка, что в доме рыбака Формика-Амо живёт двое мальчишек. И узнай это капитан до того как постучал в дверь дома где в это время засыпал Парс, то руки уже никогда бы не вернулись на прежнее место сироты. Да и сирота, скорее всего, отправился бы по реке смерти в далёкое и холодное подземное озеро Морги, где людские души парят над чёрной водой, не зная, чем им заняться, не имея тела.