– Мне показалось или он посмотрел на тебя, когда произносил этот тост? – вполголоса поинтересовался Коля у Виктории.

– Показалось, – отрезала та. – Лиза, с тобой все в порядке?

Поэтесса опустила глаза. Рядом с ней Павел, таки дорвавшийся до заветной бутылки, уже приканчивал ее.

– Ничего, Виктория, – сказала Лиза, выдавив из себя улыбку. – Бывало и похуже.

У нее было лицо человека, заранее смирившегося со всеми неудачами и уверенного в том, что ни одна из них никогда не обернется удачей. Лиза не смотрела на Викторию, и писательнице казалось, что она знает почему. «Ну разумеется… Я для нее представитель отвратительного племени лжеписателей, которые заполнили все полки книжных магазинов и имеют наглость сочинять развлекательные истории, в то время как Настоящая Литература и Высокая Поэзия никому не нужны. Только все это бесполезно. Каковы читатели, таковы и писатели. У Пушкина были читатели, достойные его уровня, а сегодня ему пришлось бы сочинять эстрадные песенки или спиться». Возле нее Коля шумно перевел дух, поглощая дорогой паштет. Журналист ел, чавкая и давясь, словно дома у него было двое больных детей и его только что выгнали с работы, и поэтому он стремился насытиться на неделю вперед. «И еще у него есть какая-то жена… – с неожиданным приступом омерзения подумала Виктория. – Как с таким типом вообще можно жить?»

Ее внезапно стало раздражать все. И этот несуразный вечер, и посторонние люди, которые оказались тут невесть зачем, и бывшие одноклассники, и Сергей, и Вера, и Лиза, и Вероника, и она сама. Все они постарели, помудрели, поблекли, и когда те, кто чего-то добился, выставляют напоказ свое преуспевание, это скучно, точно так же, как неудачи, которыми бравируют те, кого успех обошел стороной. Хотя все, в сущности, относительно, и Виктория была достаточно проницательна, чтобы заметить, что Катя считает ее саму – по отношению к себе – неудачницей, потому что у нее, Виктории, нет квартиры в Париже и она не выходила замуж три раза. Да и Вероника, наверное, уже успела сравнить ее и свои гонорары и тихо упивается собственным превосходством. Сергей, к примеру, среди них наиболее везучий, но вот если завтра он погибнет в автокатастрофе, то выяснится, что больше повезло все-таки Славе Хабарову, у которого нет работы и на руках больной ребенок. Потому что лучше быть живым бомжом, чем мертвым миллионером. Виктория услышала звуки музыки и оглянулась.

– Танцы, танцы! – закричала Катя, хлопая в ладоши.

Виктория представила, как эта публика будет отплясывать и вообще передвигаться после такого ужина, и ее мизантропия утонула в черном юморе. Однако оказалось, что она недооценила упорство своих знакомых. Ее саму почти сразу же пригласили на танец.

Она танцевала с Сергеем, потом с Никитой, потом с Геной, потом с похожим на шкаф Владленом, который, судя по всему, решил подстраховаться и на всякий случай понравиться бывшей зазнобе хозяина. Танцевать Владлен не умел и чуть не отдавил Виктории ноги. Затем ее пригласил Коля, но она представила, как будет выглядеть со своим кавалером, доходящим ей разве что до плеча, и отказалась. Журналист не стал настаивать и тотчас же увлек танцевать Катю, обхватив ее за талию. Та жмурилась и повизгивала от удовольствия.

– Какой веселый вечер, – кричала она, – какой веселый вечер!

Виктория вышла на свежий воздух – передохнуть и собраться с мыслями. Кто-то из официантов, куривший снаружи, поспешно скрылся, чтобы не навлечь на себя гнева гостьи, а то вдруг ей не понравится его присутствие. Виктория облокотилась о парапет и задумалась.