Дома стало еще хуже, чем тогда, когда арестовали отца. У меня было желание покинуть его как можно скорее.

Мама плакала весь день напролет. Нас постоянно навещали соседи с утешениями и сочувствием. Это для меня было уже слишком.

Что касается Клауса, то он становился все более несносным. Я не могу его вывести куда-нибудь без того, чтобы он не отличился своим эксцентричным поведением или не цеплялся к людям на предмет выяснения их еврейских корней.

Он называл это беглым расовым просмотром.

Этой теме в его школе посвящен целый курс. Здесь имеет значение форма лица, глаз, зубов, волос, пигментация кожи, стиль одежды, походка, манера разговаривать и так далее.

В случае с женщинами рекомендовано следить за тем, как они держатся, замечать признаки ранней полноты их бедер.

Мой младший брат не поколеблется оскорбить человека, который сочтет его поведение предосудительным.

Вчера, в булочной на Марктплац, он долго наблюдал за тучной фрау, поглощавшей пирожное, пока та не спросила напрямик:

– Молодой человек, может, вы скажете мне, сколько еще вы будете продолжать пялить на меня глаза?

Возмущенный такой дерзостью, он взглянул на нее с высоты своего роста в сто тридцать сантиметров и резко ответил:

– Я выполняю, фрау, возложенную на меня миссию, которая заключается в том, чтобы повсюду разоблачать врагов нашего народа, где бы и когда бы они ни таились.

Что вы об этом скажете?

Мне пришлось промямлить оправдания об отсутствии у брата дисциплины, плохом воспитании и т. д. Дав ему затрещину, я вытащил из булочной своего маленького сыщика, и мы пошли домой.

Эта женщина, жадно поедавшая пирожное, – враг народа!

В самом деле, Клаус явно переусердствовал.

В письме из Берлина мне сообщили, что я принят в НАПОЛА Гольштейна благодаря моему диплому и рекомендациям.

Карл и Франц тоже приняты. Значит, поедем туда, видимо, вместе.

Мы должны явиться в город Плён в Шлезвиг-Гольштейне не позже 6 октября.

На подготовку остается только три дня. Но возбуждение в связи с предстоящим отъездом и прежде всего перспектива обучаться в партийном учебном заведении окрыляют нас.

Вскоре наш багаж готов к отправке.

Последние формальности, наставления – и наш поезд отбывает.

Мы машем на прощание Виттенберге и, отойдя от окна вагона, начинаем петь песни коричневорубашечников, подобно героям пивного путча.

2 ноября. НАПОЛА в Плёне представляет собой старые казармы для унтер-офицеров, использующиеся для новых целей. Они мрачны, холодны и неприятны.

Учебное заведение похоже на унылый сельский пейзаж, холодный и меланхоличный.

Над болотами и каналами с воем дуют бесконечно штормовые ветры, несущиеся издалека. Местные крестьяне молчаливы и подозрительны. При встрече они обходят нас, словно прокаженных.

Странный народ. Странный край…

Нам выдали форму НАПОЛА: палевые рубашки, темносерые брюки и повязки со свастикой.

Не знаю, для какой цели, но мы должны носить штыкнож, который элегантно свисает сбоку и качается в ритм ходьбе.

Вчера нас подвергли тщательному медицинскому осмотру, вскоре после которого последовал интеллектуальный тест.

Затем нам пришлось бегать стометровку, показывать свое мастерство в прыжках в длину и высоту, в поднятии штанги. В зависимости от достижений нас направляют в многочисленные спортивные группы, которые играют в Плёне важную роль.

Расовую теорию преподает один седобородый старик, для которого богом является Хьюстон Чемберлен (Хьюстон Стюарт Чемберлен (1855–1927) – английский писатель, эмигрировавший в Германию в начале XX в., явился одним из родоначальников национал-социализма. Гитлер восхищался им и не скрывал того факта, что Чемберлен наряду с Розенбергом воодушевил его на написание «Майн кампф». Чемберлен написал «Основы XIX столетия». Эта крайне расистская книга была весьма популярна в Германии при нацистах. –