– Пчела… Это ты?!

Тонкие яркие губы чуть приоткрылись в приветливой улыбке, обнажая мелкие ровные зубы, Мартин смотрел на это такое знакомое лицо и не узнавал его. Он заметил, что Май подвела глаза и накрасила ресницы, чего раньше отродясь не делала, она коротко постриглась, открыв маленькие розовые уши, ее черные волосы, уложенные с тщательной небрежностью, казалось, поглощали яркий свет перронных огней. Все остальное, вроде, было прежним: прямой, четко очерченный нос с красиво вырезанными ноздрями, чистый лоб, темные тонкие брови. Вот только взгляд… Мартин просто задохнулся от его глубокой таинственной синевы. Неужели у Май всегда были такие глаза, а он даже не замечал?

– Молодой человек, вы выходите? – недовольно спросила пожилая дама, тщетно пытавшаяся протиснуться мимо него.

– Конечно, простите! – он спрыгнул со ступеньки и торопливо подошел к встречающим.

– С приездом! – Май легко коснулась его щеки теплыми сухими губами.

От нее пахло свежестью и легкими духами.

Элена тоже хотела что-то сказать, но в этот момент подоспел Оскар и бесцеремонно заключил ее в объятия, женщина, правда, была совсем не против, она счастливо рассмеялась, с удовольствием замирая в его сильных руках.

Икер с широкой улыбкой протянул раскрытую ладонь Мартину и воскликнул в свойственной ему несколько развязной манере:

– Ну наконец-то ты притащил свою тощую задницу назад! Давно пора, ребята без тебя репетировать отказываются!

Мартин крепко пожал руку друга и повернулся к Ма́ри, та, без тени смущения, влажно чмокнула его в щеку и тут же вернулась к Икеру, крепко ухватив того за локоть. Судя по всему, расставание с Мартином она пережила без особых проблем.

– Ладно, старик, чертовски рад, что ты приехал, но мы с Мари побежим – дела всякие! – Икер чуть заметно подмигнул другу. – Что, завтра играем? Прямо с утра?

– Конечно! – Мартин с энтузиазмом кивнул, почувствовав, как в предвкушении репетиции, на кончиках пальцев левой руки зазудели мозоли от струн.

– Окей, до завтра! До свидания дядя Оскар и тетя Элена!

Взрослые, перестав обниматься, улыбаясь посмотрели вслед удаляющейся под руку парочке.

– Что ж, наверное, оно к лучшему? – тихонько поинтересовался Оскар у Элены.

Та только многозначительно подняла брови – мол, конечно лучше, только потом обсудим, дети услышат!

Но детям было не до того.

– Март, ты, вроде, что-то спросил, когда забаррикадировал собой выход из автобуса, так? – чуть с хитринкой спросила Май. – Что тебя так поразило? – Она критически осмотрела себя. – Вроде, все как было!

– Я… Мне показалось, что ты изменилась, – прямо сказал Мартин, он привык всегда говорить с Май честно, хотя сейчас чувствовал непонятное стеснение.

– И что? К лучшему?

Он слегка кивнул, во все глаза глядя на подругу и словно видя ее в первый раз: перед ним стояла высокая стройная девушка, выглядевшая чуть моложе своих восемнадцати лет, узкокостная и длинноногая, в потертых узких джинсах и голубой обтягивающей футболке. С удивлением он заметил, что у нее есть грудь и выраженная талия, и вообще, от подростковой угловатости не осталось и следа. Неужели, друг детства превратился в самую настоящую женщину, причем такую невероятно красивую? Да когда только она успела?! Или Мартин был слепым? Он ничего не понимал и пристально разглядывал Май пока, смутившись собственной бесцеремонности, не спохватился, не поднял глаза от ее округлостей, и не перевел взгляд на лицо. Она улыбалась – его искреннее внимание, пусть даже слишком прямолинейное, было ей очевидно приятно.

– Ну что, поехали домой? – вернул Мартина к действительности голос Элены. – Праздничная еда давно готова!