— Так ты же только десятку даёшь, — говорит накачанный парень, кажется с пятого курса. — Десятка на троих, как-то не густо.

— А шанс начистить мне лицо разве не бесценен?

— Ага, и получить в ответ по своему, — говорит другой.

Блин, что тут происходит?

— Вас трое!!! Были крепкие крутые ребята, а на деле боитесь против одного проиграть?

— Фёдоров, когда ты стал таким трусом? — выкрикивает кто-то из толпы.

— Я сейчас кого-то другого заставлю штаны испачкать, — кричит в сторону голоса самый крупный из парней, по-видимому, как раз Фёдоров. Потом поворачивается к Антону. — Никто тебя не боится, Лебедев, но условия нечестные. Хочешь с нас тридцать, клади тоже тридцать.

— Ясно, Фёдоров. Слив засчитан.

— Я добавлю за него, — встревает большой толстый парень, поднимая вверх четыре пятитысячные купюры.

— Чувак, если я проиграю, мне не с чего будет тебе отдавать, — говорит ему Лебедев.

— Ну значит я сделал неверную ставку. Но такое шоу всё равно того стоит.

— Теперь нормально? — спрашивает Лебедев Фёдорова. — В банке шестьдесят тысяч, если кто из вас останется на ногах на сто восемьдесят первой секунде получит банк, почёт и уважуху.

В толпе начинается групповое скандировать: бой, бой, бой.

— Правила как в боксе? — спрашивает Фёдоров.

— А ты знаешь правила бокса?

— Нет.

— Тогда никаких правил.

— Колосов, — обращается к кому-то из своих дружков Фёдоров, — заводи таймер.

Трое становятся в позиции, окружают Антона.

— Ну, что пошли домой? — говорит Маша.

— Сейчас, одну минуту, — рефлекторно отвечаю ей.

— Полторы, — она улыбается.

Это она подстебала меня так? А вообще, что я здесь стою? Какая мне разница, чем всё закончится? Хочу уже сказать Маше «пошли», но Колосов даёт отмашку на старт и в центре всё вихрем заворачивает.

Они нападают одновременно, но Антону удается уворачиваться от ударов, нанося свои. Он двигается так быстро, что я не успеваю понять, что в точности происходит. Пропустил удар. Ой, жёстко.

Кто-то берёт меня за руку. Я вздрагиваю, оборачиваюсь.

Олег.

Он смотрит в центр. Я тоже переключаю своё внимание обратно. Чудесно, теперь держась за руки, мы вместе смотрим, как избивают его брата.

Или не избивают?

Фёдоров упал, но поднимается. Антон выбивает ногой другого и наносит серию ударов кулаками по третьему. С ума сойти, как же быстро он двигается.

Получивший серию ударов падает, но встаёт Фёдоров. И ещё один на ногах. Фёдоров идёт на Лебедева, машет кулаками. Антон блокирует его удары, наносит в ответ. Второй заходит со спины, ударяет по рёбрам. Или по печени? Отходит и скачет вокруг, готовясь к новым нападениям. Хорошо, хоть третий не встаёт.

Замечаю, что невольно сжимаю руку Олега. Стараюсь расслабиться.

Агата, которая естественно тоже здесь начинает кричать «Лебедь, Лебедь». Толпа подхватывает её и повторяет её крик.

Фёдоров пропускает сильный удар в голову и теряет равновесие. Тут же ему прилетает в живот и ещё один в голову снизу. Он падает.

На Лебедева сзади запрыгивает скакавший и обхватывает локтем под горло. Антон опрокидывает его через себя и тот так жёстко падает спиной на асфальт, что толпа выдаёт протяжное: «Оо-уу».

Вставать он не пытается. Как и Фёдоров. А вот третий нерешительно приподнимается на полтуловища.

Антон воодушевлённо завёт его руками и разминает шею.

— Какое время? — кричит тот.

— Одна минута, — отвечает тот, что следит за таймером.

Парень продолжает полулежать, оперившись обеими руками в землю.

— Я ж тебе этого не прощу, — говорит Антон.

— Сам сказал: никаких правил. Время?!

— Одна минута десять секунд. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… — считает вслух Колосов.