Да, у них действительно не было даже того времени, у них в степи не было, кроме песчаника ничего иного, ни черного-пречёрного крепкого не подверженного времени гранита, как у надгробия у Солженицына А. И. здесь на донском подворье в красавице восьмисотлетней столице Москве, не были у них и нынешнего красного кирпича, из которого в Москве и красавец Кремль сделан и тот же, любимый мною Донской монастырь, где я трапезовал и где молился я не один раз на веку своём….

А те, до самозабвения, верующие мусульмане легко головы рубят саблей своей оточенной явным или скрытым гомосексуалистам и не только им, а еще и христианам всем сирийским, кто не знает хоть одной хуры из их Корана. Это ли не средневековье в ХХI-веке?

Но это их быт, это их та мусульманская вера, это их особый религиозный обычай и это их особые мусульманские нравы. Любы ли они нам, дороги они еще нам, это уж дело каждого из нас вкусы и предпочтения их? А если они не любы мне, то придется саму веру менять и страну проживания другую, выбирать мне и тебе и ехать тогда в их толерантную Швецию или даже в Голландию с Францией, где домов с теми красными фонарями столько, что и самому Бальзаку такое не снилось и не виделось тогда, когда он свои романы многочисленные как и я писал.

И сегодня, они те мусульмане из Сирии и других стран Ближнего Востока, как из улья пчелы, через Средиземное море, устремились в Германию, которая уже не может принять те триста тысяч или более пяти сотен тысяч беженцев, что прогнозируется только в 2015 году. А сколько их еще будет к концу года? Кто из нас это ведает, так как они те мусульмане и аборты не делают, и теплый климат там у них, и множатся они не как мы один или два ребенка на семью. А вот двадцать два сына, а дочерей мне и не сосчитать у того короля их Абдаллы, почившего не так и давно.

И восхищаться ли, и умиляться ли, как вся их просвещенная Европа певицей или певцом тем их Евровидением с той бородой в 2014 году, в облике и в платье женщины? Это ведь тоже их особые европейские ХХI века нравы и их европейские особые обычаи, взятые ими может быть из той еще нашим Петром Первым, посещаемой в ХVII веке Голландии, в которой в 1775 году, аль ранее еще Петр Первый бывал или еще откуда-то со Швеции их сверхгуманной и такой толерантной? И, что же будет с ними всеми, когда мусульман будет там в Европе просвещенной процентов двадцать, а то и все тринадцать и, когда они все гурьбой не как мы придут на выборы да и, изберут своего мусульманского Ятойлу и еще на мера или на бургомистра или депутатом ландтага их? Им всем теперь, как та островная Англия закрыть туннель под своим и их Ламаншем. Это им можно! Это уж точно по-европейски! А само наше сострадание к голодному и обездоленному? А наше милосердие к страждущему?

И мы им всем европейцам естественно теперь не указ…

Но пусть и они со своим общеевропейским уставом и их уставом ОSСЕ в мой душевный христианский, чуточку может и закрытый для других «монастырь», пусть теперь уж ни ногой, ни даже пяточкой своею ни ко мне и даже ни сюда на Камчатку мою. И они, в мою душу – пусть даже не пытаются – ни шагу, ни одного миллиметра не позволю и не пущу я! Не пущу и не допущу я этого именно я сегодня и сейчас!

И теперь, после тех похорон короля всей Саудовской Аравии в безымянной могиле на престол в Катаре взошел его 20-ый сын.

А вот лично у меня только два сына и всё это только наше и только моё, то еще христианское и поистине то вольницкое и половское и, понятно, еще все славянское… Да и тех сил у меня, чтобы двадцать детей, поставить мне как здесь в Тополевке и Хаилине его Кириллу Килпалину сегодня на ноги, чтобы их выучить уже нет у меня вот таких.