– Неужели герцог поверил?
– От длительного пребывания в обмане глупеют. Герцог наговорил магический текст в раковину, и D проснулся у себя дома в кресле с горящим письмом в руках. Я обрезала невидимую нить, связывающую его с наваждением, и он все позабыл. Ну… почти все.
– А бриллиант?
– Неужели не уяснили? Из наваждения ничего нельзя вынести. Время от времени я общаюсь во снах с ним, подсказываю, кто преступник, что он считает своей интуицией.
– Какое интересное приключение.
– Я опытная кассандра, пифия или ведьма, как хотите меня называйте, но иной раз с трудом удерживаю себя, чтобы не унестись куда-то туда, где нет времени. Не старайтесь повторить без меня сеанс ясновидения. Если у вас, ваше сиятельство, случайно получится, можете не удержаться, и вас засосет в черный квадрат, а оттуда выхода нет. Будете блуждать во всех вариантах действительности, истинных и ложных до скончания века сего. После моего ухода спрячьте подальше ковер с черным квадратом в орнаменте, а еще лучше сожгите. Если кто-нибудь догадается в ближайшие годы нарисовать на холсте черный квадрат и выдаст за произведение искусства… рано или поздно это произойдет… он начнет втягивать в себя все прекрасное, а назад возвращать мерзости всякие. Все жизненные силы из человечества высосет и, наконец, все поглотит.
– Я безмерно благодарен вам… ладно, сожгу… за ощущение счастья, которое вы мне вернули. Позвольте только увидеть еще одно воспоминание: последнее.
– У меня уже силы заканчиваются вызывать видения прошлого, а тем более, будущего. Прощайте, ваше сиятельство…
Черный квадрат
– Я потихоньку открою, – мечтательно говорит сидящий в коляске Лавров с букетом в руках, – пройду на цыпочках, скажу: Ли-изонька, где-е ты? Сюр-при-из… Алешенька твой приехал, не-еждан-но…
Лавров входит в подъезд, вставляет ключ в дверь лифта, но кабина уползает вверх.
– Ладно, – машет он рукой и поднимается по лестнице.
– Лизонька, – говорит он, входя в прихожую, – Ли-изонька, где-е ты?
Он заглядывает в разные комнаты.
– Никого… и здесь никого. Где же горничная? А, ты еще спишь…
Он открывает дверь спальни. Лежащий на постели мужчина читает газету с заголовком «Смертный приговор террористам!». На той же странице выделяется черный квадрат с заголовком: «Что это?». Ежов резко опускает газету, чтобы прикрыть нижнюю часть тела. Во взгляде Лаврова черный квадрат остается на месте.
– Ну, вот видишь, какое дело, – говорит Ежов совершенно спокойно. – Ты уж, брат, извини.
Не выпуская букета из рук, Лавров замирает на месте. Перед его взором расширяется черный квадрат, на мгновение заполняя все пространство.
– Да ты букетик, букетик в вазу поставь, – слышен из темноты голос Ежова. – Нет, не в эту, вон в ту, что побольше.
Воспользовавшись тем, что хозяин дома ставит букет в вазу, Ежов быстро начинает одеваться.
– Да не тащи ты перчатку, я понял. Ты хочешь вызвать меня на дуэль. Глупое дело дуэль. Алеша, давай разойдемся с миром. С кем не бывает. Бес попутал. Прими-ка лучше мои извинения, да и дело с концом.
Лавров, наконец, стаскивает перчатку и неловко бросает ее. Перчатка попадает в букет.
– Ну, куда тебе на дуэль, если ты перчатку по-человечески бросить не можешь?
Не в состоянии произнести ни слова, Лавров машет головой.
– Отцвели уж давно хризантемы в саду, – раздается пение из ванны.
– О-ох, – воздевает Ежов, – эта еще туда же! Что с-час начнется! Лиза, – стучит он в дверь ванной, – к нам гость.
– Что, милый…
Лавров подбегает к бюро, нервно раскрывает его, достает револьвер.
– Отойди от двери! – говорит он.
Ежов оборачивается и видит направленный на него револьвер.