– Матушка… отец умер …

– Да, мой милый мальчик, вот и пришёл день, которого я так боялась. Я вижу, отец успел передать тебе договор. Ты всё знаешь.

– Да. Теперь знаю. Как вы жили – под дамокловым мечом, мама? Поэтому вы такая грустная? И как я раньше не догадывался – достаточно было внимательно прочесть эпитафии на могилах – и любой бы понял, а я… Вот я простак.

– Ты не простак, сыночек. Но ты меня удивил – завтра тебе предстоит выйти на смертный бой со своим братом – а ты спишь, как младенец.

– Уверен, что Виолент тоже спит абсолютно спокойно. Только мы делаем это по разным причинам. Он уверен в победе, а я … я просто не хочу сражаться с ним.

– Продолжай!

– Я уступлю ему трон добровольно. Этого будет достаточно, чтобы больше не пытаться убить друг друга?

– Достаточно? Сынок, мой дорогой, боюсь, что нет. Если ты уступишь ему, он всё равно не даст тебе уйти. Он не такой, как ты. Он подумает, что в будущем ты изменишь решение и станешь претендовать на трон.

– Тогда я выйду против него без оружия и дам убить себя. Пусть убьёт, если сможет. Вы, мама, думаете, что я трус?

– Нет, сынок, ты не трус! Твой брат любит власть больше всего на свете. И он не успокоится, пока не покончит с тобой. Беги, сынок. И помни – пока ты жив, Виолент будет преследовать тебя. И рано или поздно, найдёт.

– Если найдёт, я буду сражаться.

– Милый мой мальчик, не теряй времени, беги пока не рассвело.

– Я не хочу уходить как вор, украдкой!

Королева Сибилла рухнула перед сыном на колени, обняла его ноги.

Рейнхарт бережно поднял мать за локти. Она не посмела обнять его, тогда он прижал её голову к своей груди и поцеловал в лоб. «Единственный, он же прощальный, поцелуй сына», – подумала королева.

– Хорошо, я уйду. Но тогда магический договор будет нарушен, и благополучие королевства будет зависеть только от Виолента, – сказал Рейнхарт

– Да. Но не думай об этом.

– Я не могу не думать о вас, мама.

– Послушай меня. Покинь замок пока не поздно. Вот, возьми – это мои подарки тебе.

Мать сняла с пояса два ножа и круглое дамское зеркальце с затейливо украшенной ручкой.

– Матушка, – улыбнулся Рейнхарт, – зачем мне дамская игрушка?

Он взял в руки зеркало в серебряном окладе. Вокруг полированного овала вились стебли девичьего винограда, на обратной стороне из листвы выглядывали птичьи головки с круглыми глазками, ручкой зеркала служила серебряная фигурка девушки с длинной косой.

Мать с улыбкой смотрела, как сын изучает подарок.

– Я думаю, оно не простое? – догадался Рейнхарт.

– Конечно! В нём ты сможешь увидеть истинное лицо человека, а не маску, которую он носит.

Рейнхарт обнял мать и посмотрел на отражение в чудесном зеркале – никакой разницы – и его, и её лицо выглядели как всегда.

– Милый мой мальчик, ни ты, ни я не притворяемся, поэтому в зеркале мы такие же, как в жизни.

– Ясно! А ножи – в чём их сила?

– Свойства ножей ты должен узнать сам. Прощай!

Мать прикоснулась к своему сердцу и к сердцу сына:

– Сердце моё да пребудет с тобой, пока я жива и после смерти.

Она поднялась на цыпочки и пригнула его голову к своему лбу.

– Мысли мои будут охранять тебя, пока я жива и после смерти.

Ещё никогда традиционное для родной страны Рейнхарта прощание не вызывало в нём такой сладкой боли и горькой любви.

– Прощайте, матушка.

– Желаю тебе гладкой, как зеркало, дороги, сынок.

Рейнхарт покинул мать в слезах.

За пазухой у него зеркало, а за поясом – два ножа в ножнах. Он сделал было несколько шагов к лестнице, ведущей вниз, но вдруг резко развернулся и побежал к покоям отца, вооружившись серебряным зеркалом, как шпагой.

Свечи в покоях усопшего догорели. Никого рядом. Никто не читал над ним. Сквозь щели в ставнях сочился слабый свет.