Послушать Стоукли мог любой желающий, надо было только приобрести билет за разумную цену.

Подразумевалось, что основную аудиторию составит лучшая часть чернокожего населения Колорадо-Спрингс вместе с юнцами, исполненными революционного пыла. Они надеялись погреться в горячей антибелой/прочерной ауре Стоукли и приобщиться к его былой славе, когда его слова навевали страх на сердца и умы правящей верхушки белой Америки.

Для департамента полиции возможный исход был непредсказуем, и мое начальство в замешательстве обратилось ко мне, после моих долгих просьб дать мне шанс стать агентом под прикрытием.

Теперь пришло время показать им свое профессиональное рвение, и я должен был направить его против одного из самых выдающихся лидеров движения за гражданские права, против человека, которого я видел бессчетное число раз еще подростком в вечерних новостях. Он будоражил систему и провоцировал силы, которые я теперь представлял.

Департамент относился достаточно серьезно к риторической силе убеждения Стоукли, поэтому им требовался «внутренний наблюдатель» и для этого выступления, и для реакции аудитории. Они опасались, что его послание может вызвать резонанс, который вновь разожжет эмоции местных черных и, возможно, приведет к насилию. И хотя вслух этого не говорилось, я знал, что Артур и другие старшие офицеры беспокоились, что Стоукли подожжет еще один город – наш город, – как это происходило во время мятежей 1967 года. Я должен был отслеживать его речь, оценивать реакцию аудитории и докладывать о возможных ответных мерах, которые следует предпринять департаменту для предотвращения неприятностей.

В вечер выступления я спустился в подвальный офис бригады по наркотикам в обычной одежде, подходящей для вечернего «клубного досуга». На мне был костюм с брюками-клеш. Мне пришлось надеть еще блейзер, чтобы скрыть пистолет. В клешах, с открытым воротом – очень в духе «Лихорадки субботнего вечера»[7].

Пока меня обвязывали липкой лентой, закрепляя беспроводной передатчик, чтобы группа поддержки могла слышать все мои разговоры, следователи забрасывали меня вопросами из серии «что, если», давая мне экспресс-курс по работе под прикрытием.

Что, если подозреваемый предложит тебе нюхнуть кокаина, как ты будешь/не будешь/должен себя вести?

Ответ: Не принимать. Сказать, что я сейчас не в настроении, но спасибо. Не тушеваться, спросить, кто продает. Если мы сможем потом взять наркошей, тем лучше.

Что, если тебе предложат затянуться косяком, как ты будешь/не будешь/должен себя вести?

Ответ: Так же, как и с кокаином.

Что, если кто-нибудь наставит на тебя пистолет, как ты будешь/не будешь/должен себя вести?

Ответ: Вот с этим посложнее. Главное – всегда помнить, что тебя прослушивают. Офицеры слышат тебя, и ты не один. Начинай докладывать полиции. Скажи злоумышленнику, если можешь: «О, знатный ствол ты мне тычешь в грудь. Что это за марка? «Магнум» вороненой стали с шестью пулями?» Таким образом ты сообщишь офицерам, что возникла ситуация с пистолетом и неприятности начались.

Только в самом крайнем случае следует брать дело в свои руки. Сохраняй спокойствие, помощь уже в пути.

Другие офицеры гоняли меня по ценам на различные дозы наркотиков и давали уроки подпольного наркоманского жаргона. Нарки волновались за своего неискушенного собрата, собравшегося на неизвестную территорию.

Артур тем временем отсчитывал сотню долларов из официального городского бюджета и записывал серийные номера в предвкушении возможной сделки по наркотикам, которая могла бы привести к аресту. В довершение ритуала я подписал официальную квитанцию, удостоверяющую передачу денег мне на хранение и налагающую на меня ответственность за их расход и/или возврат.