Помимо этого, бабушка предусмотрительно оставляла замычки в двери, ведущей из прихожей в квартиру. Замычками она называла небольшие бумажки, которые она перед уходом зажимала между дверью и наличником в разных местах. Если кто-то открывал дверь, то замычки выпадали и затем можно было обнаружить, что в квартире побывали незваные гости.

Дверь в квартиру бабушка открывала спокойно, хотя и вглядывалась внимательно в замок. Прихожая была не очень большая: подставка под обувь, рядом с которой висела большая ложка для обуви, ручка, которая заканчивалась головой лошади и которую я раньше использовал для игры во всадника, коврик, шкаф для одежды и две двери: одна в туалет, другая в квартиру. Перед тем как открыть дверь в квартиру, бабушка подолгу рассматривала замычки, на тех же местах они или нет. Если замычки на своих местах, то мы спокойно заходили, а если нет, то… То не знаю что, замычки всегда были на своих местах.

В этот раз бабушка проделала ту же процедуру и мы окунулись в прохладную квартиру. На кухне само с собой разговаривало радио.

Я сидел на подоконнике у открытого окна и гладил кошку. Кошка у нас появилась совсем недавно и совершенно случайно. Я просил, умолял, рыдал, требовал завести котенка, но все без толку. И мама отказывалась, и бабушка. А тут к отцу пришел его давний знакомый с красивой, пушистой и абсолютно белой кошкой. Он прожужжал все уши о том, что когда-то где-то отец его спас от смерти, благодарил бабушку за сына, маме говорил, как ей повезло с мужем, а мне подарил резные нарды и завещал гордиться отцом. К моменту, когда этот знакомый отца напился до умопомрачительного состояния и за ним приехала жена, кошка, окончательно испугавшись, затихарилась так, что ее не смогли найти. Отец пообещал потом привезти ее хозяину и так, собственно, и сделал через несколько дней. Вернулся обратно тоже с кошкой и сообщил, что его друга посадили. Кошку оставили у бабушки.

Под окном росла крепкая береза, на которую мне всегда хотелось залезть, как кошка, но бабушка запрещала это делать. Скорее всего, я бы и не смог в своем возрасте покорить кудрявую вершину черно-белого ствола.

Я и сам не понял, как из-за угла вывернул высокий мужчина с черными волосами, разбавленными крапинками седины. Он подошел к окну, посмотрел на меня своими черными глазами так, что меня насквозь пронзил ужасающий страх. На лице у мужчины был огромный шрам, рассекающий обе губы.

– Хозяйка дома? – спросил он у меня.

– Баушка! – я спрыгнул с подоконника, но все же не убежал далеко. Страх сменился любопытством.

– Чего тебе? – спросила бабушка у мужчины.

– Мать, есть воды попить? – спросил он.

Бабушка налила в пол-литровую банку воды и дала мужчине. Он принялся жадно пить, хлюпая и громко глотая. Я от удивления даже рот открыл и стал откровенно рассматривать руки мужчины. На одной руке отсутствовали указательный и большой палец, на другой не было указательного, безымянного и мизинца. Я рассматривал бугристые розоватые шрамы на местах, где должны были быть пальцы.

– Что смотришь? – зло спросил мужчина. Я испугался и, ничего не сказав, убежал в комнату.

Отец пришел домой под вечер уже изрядно выпившим. С ним были два ящика пива и знакомый, у которого из-под закатанных рукавов синими узорами расползались непонятные для меня лабиринты и надписи.

– Мам, мы посидим тут сегодня, а то завтра Томка приезжает. Может, ты с Олежкой к Гальке с ночевкой пойдешь?

– Хорошо, – согласилась бабушка, как будто у нее был выбор. – Только пива нам тоже дай тогда.

Отец передал бабушке две бутылки еще ледяного пива. Наверное, купили в павильоне у сворота к дому, раз не успело нагреться.