3. ГЛАВА 3

Глава 3. Дарина

Я беспомощно озиралась по сторонам, грохот музыки заставлял вибрировать барабанные перепонки, и мне казалось, я нахожусь в каком-то муравейнике, где снуёт туда-сюда конвульсивно дергающаяся публика. Вокруг мигают красные лампочки и кровавый дизайн заведения режет глаза своей яркостью с претензией на готичность. Внутри волнами нарастало беспокойство, и я то и дело пыталась дозвониться до Карины, но тщетно. Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Продираясь сквозь потные тела и стараясь сбросить руки, хватающие за волосы, за плечи, нажимала и нажимала клавишу вызова. Ну давай! Давай! Отвечай!

Я же знала, что она может вытворить нечто подобное. Знала и не уследила. Где мне теперь искать ее? Куда она увязалась за этим проклятым патлатым Берном, чтоб он сгорел на сцене при очередном пиротехническом трюке со своей дешевенькой, разукрашенной электрогитарой. Бездарщина, возомнившая себя Куртом Кобейном. Самое паршивое, что я не могла позвать никого из наших, позвонить охране, Андрею. Никому. Потому что обещала присматривать за ней, не пускать никуда. Я взяла на себя ответственность перед братом, и он верил мне. Да и её подставить… Андрей и так всегда слишком нервничает из-за этих сложных отношений с дочерью, а вернее, из-за их полного отсутствия. Изо дня в день я наблюдала одно и тоже – ее отчуждение и его неловкие попытки исправить непоправимое. Общая боль, разделенная между взрослым и ребенком, а точнее разделившая их пропастью длиною в невозвратимое и утраченное. Маленькая дрянь, когда я ее найду, то не знаю, что с ней сделаю… Господи! Ничего я с ней не сделаю, посмотрю в глаза ее мертвые и захлебнусь той бездной ужаса, которая прячется под показной веселостью. Все эти вечеринки, постоянный протест отцу - ее метод справиться с болью. Молчаливый крик о помощи, а помочь никто не может. Только она сама. И у меня опускаются руки, когда я думаю о том, с чем Карина живет, и какие кошмары терзают ее по ночам. Ведь я сама до сих пор засыпаю лишь под утро. Она часто приходит ко мне, ныряет под одеяло, и мы не спим вместе. Никто не спрашивает друг у друга, каких демонов мы видим, но они, однозначно, очень похожи. С той разницей, что я их только видела, а она побывала в их пасти. Иногда смотрим друг другу в глаза и снова молча отворачиваемся, вглядываться в темноту и ожидая рассвета, чтобы наконец-то заснуть.

Я еще раз осмотрелась по сторонам, как вдруг почувствовала чью-то руку у себя на плече.

- Отвали, урод!

Ненавижу подобные места, если б не Карина меня сюда под дулом пистолета не затянешь. Не люблю толпу и запах пота, а еще ненавижу, когда трогают, лапают, осматривают похотливыми взглядами и норовят «снять». Так бы и съездила по яйцам.

- Меня попросили вывести вас на улицу и присмотреть за вами.

Смерила гневным взглядом вышибалу с надписью «секьюрити» (осторожно, злая собака!) на черной футболке и выражением лица, как у французского бульдога - устрашающе-тупо-добродушным. Попытка предоставить сервис, когда само слово наверняка ассоциируется у него с шифоньером бабушки, если переставить ударение и сменить последнюю букву на «з». Хотя может, он не знает ни одного из них. Я бы не удивилась – сила есть, ума не надо.

- Лучше б вы за вашими недопевцами присматривали как следует, а то даже не знаете, куда они свалили и кого с собой прихватили.

Всего лишь четверть часа назад именно этот придурок, после того, как я устроила скандал, сказал мне, что понятия не имеет какого черта мне надо и чтоб я отвалила, если не хочу, чтоб меня вышвырнули из клуба.