Фрэнсис изумленно повернулась к нему:

– Лукар?

– Нет. – Бриди не сводил с нее пристального взгляда. – Лукар все еще скрывается от нас, простофиля безмозглый. Я говорю о вашем женихе, мистере Филде. Вы не заметили его присутствия здесь этим утром? Мне показалось странным, когда он приехал и направился к миссис Мадригал. Но еще более странно, что она согласилась принять его. Но я больше не стану вас задерживать. Вам наверняка не терпится поскорее увидеться с ним. А на меня не обращайте особого внимания. Целый день я буду то уезжать, то снова возвращаться.

Оказалось, что возможно пересечь двор и подняться по двум пролетам железной лестницы, не осознавая своих действий. Даже если бы Фрэнсис прибыла к спальне Филлиды на волшебном ковре-самолете, она и это едва ли заметила бы. До такой степени ею овладел страх. Хорошо еще, что она не ощущала ревности. Если бы к ее чувствам примешивалась столь сильная эмоция, она никогда не решилась бы ворваться к ним так бесцеремонно. Но сейчас она боялась за Дэвида и боялась самого Дэвида. Фрэнсис даже не постучала, а просто распахнула дверь и сразу вошла.

При свете дня современная роскошь комнаты показалась вызывающей. Деревянные панели отделки и мебель в стиле времен регентства придавали спальне чрезмерно элегантный вид, призванный произвести на посетителя ошеломляющее впечатление. Дэвида и Филлиду она застала в позах персонажей картины. Их фигуры отчетливо вырисовывались на фоне богатых и теплых тонов окружающей обстановки. Они сидели по противоположные стороны узкого стола орехового дерева, позолоченный телефонный аппарат стоял между ними. Длинный подол клетчатого зеленого домашнего халата Филлиды ниспадал на пол. Ее руки лежали на столе, и она склонила на них голову с выражением неприкаянности и отчаяния на лице. Дэвид держал ее за запястья. Его руки были сильными и мускулистыми по сравнению с нежной прозрачностью кожи молодой женщины. Он привстал из своего кресла и в целом являл собой застывшее воплощение сочувствия и горячего стремления помочь.

Все это длилось несколько секунд. Еще до того, как дверь закрылась, Дэвид поспешно поднялся, сунул руки в карманы, а его лицо, такое некстати привлекательное для Фрэнсис, сделалось мрачным и смущенным. Филлида медленно выпрямилась и посмотрела на сводную сестру большими, глубоко запавшими бледно-голубыми глазами. Никто не произнес ни слова. В полном молчании прошла почти минута, которой Фрэнсис хватило, чтобы многое понять. Во-первых, она застала эту пару наедине, а во-вторых, они делили между собой некий секрет, в который не собирались посвящать ее. Но, пожалуй, самое сильное потрясение принесла мысль, что не существовало ни малейшей причины, почему все не могло происходить именно так. В конце концов, у нее не было оснований считать Дэвида своей собственностью. Их помолвка являлась лишь формальным актом и отнюдь не предусматривала соблюдение верности друг другу.

Накатившая на нее волна разочарования и одиночества имела, однако, и целебный эффект, вернув способность мыслить здраво. Фрэнсис покраснела, смутившись.

– Простите меня, – начала она. – Мне следует немедленно удалиться или…

Фраза осталась незаконченной. Они совершенно не обращали на нее внимания, зато внимательно смотрели на телефон. И вскоре он зазвонил. Филлида протянула руку и сняла трубку. Ее лицо позеленело, губы плотно сжались, глаза закрылись.

– Слушаю, – хрипло произнесла она.

Фрэнсис украдкой бросила взгляд на Дэвида. Он наблюдал за Филлидой с такой же тревогой, с какой один водитель смотрит на другого, когда тому грозит неминуемая и очень опасная авария.