«Педант», – вспомнил Фил.

Мирский уже улыбался:

– Поэтому я Петрова попросил тебя ко мне прислать. Прямо сегодня. Ты еще не понял? Ну и документы подписать… заодно…

«Вот черт, всё подстроено», – подумал курьер едва ли не вслух.

– Не обижайся, – повторил Мирский. – Всё это не зря. Если ты мне поможешь, ты не пожалеешь. Хочешь, я возьму тебя на работу? Ник не справился. А ты крепкий, ты сможешь. Скажи сразу: ты согласен?

Фил хотел было обрадоваться, чего от него и ждали. Но удержался. Вчера, перед тем как эти сволочи ограбили, тоже ведь думал о чем-то хорошем, уже не вспомнить, о чем.

Сглотнув слюну, он спросил:

– Ну а как я ее найду? У меня даже спикер вчера сняли.

– Не вопрос. Точнее – не ответ. Фил, я тебе выдам телефон. Прямо сейчас. Самый лучший.

– Мне мать уже обещала.

– Потом обратно заберу.

– Тогда согласен, – почему-то сказал Фил.

* * *

Если честно, я сперва даже не понял, чего он от меня хочет. Я ему кто – сын? Брат? Слуга? И почему именно я?

Эта Лена, дочка, и вправду для него что-то особенное значит, это видно. И сам он следить за ней не станет. За мной мать поначалу следить пыталась, если я в клубе зависал, и я помню, как это меня бесило. Вот только заблокировать мой счет она вряд ли смогла бы, потому что нет у меня никакого счета, только свой собственный сетевой кошелек, чтобы легальные обновления хоть изредка скачивать. И дорожной полиции на меня наплевать, да и прав у меня еще нет. Хотя, между прочим, я месяцев на пять старше дочки господина Мирского.

Он показывал мне видео, где она еще дома. Вывел на экран со своего золотого смартфона – я таких и в руках не держал, – я не про девчонку, конечно, а про гаджет. Но девчонка тоже вполне себе ничего. Вот только глаза как у отца, грустные.

Тут я бабку вспомнил, в автобусе. Но этой-то Аленушке, думаю, с чего грустить, вся упакована, в доме весь второй этаж для нее. Целая мансарда. А чтобы уж совсем охренеть, собственный «мини». Папин подарок на шестнадцатилетие. Он тоже из гаража пропал. Все это Мирский мне между делом поведал, разговорил я его, – хотя и он, и я понимаем, конечно, что дело вовсе не в мансардах и не в машинах.

А в чем? То есть, это он меня спрашивает: как ты думаешь, Фил, в чем? Любовь у нее? Приключений захотелось? Я его успокаиваю: нет, говорю, в письме-то ясно сказано, что никого у нее нету. Никого у нее нету? – переспрашивает Мирский, а сам уныло так головой кивает, – да я и сам знаю, что никого, – говорит. Даже подруг нет. По крайней мере, он не видел. Ну, это вовсе не обязательно, говорю. Сейчас уже можно, из дома не выходя, не только знакомиться-общаться, но и… ну да, – он опять кивает. Ага, знаю, говорит. Все этот ваш любимый Strangers. Ну да, было с ней и такое. Еле-еле отучил ее от этой заразы, слава богу.

«А кстати, – говорит он, – скажи мне, Фил, у тебя есть друзья?»

Не готов я был к такому вопросу. Потому что если сказать правду, то получится как-то унизительно, а соврать – неубедительно. Одним словом, друзей у меня нет. Так сложилось. Не считать же друзьями соседей по подъезду, с которыми на крышу лазили, или там еще пару приятелей по школе. Им на меня наплевать, и мне, если честно, на них тоже. Был, конечно, парень в Strangers, с которым мне и сейчас хотелось бы встретиться, но он в игре давно не появлялся. Хотя господину Мирскому вряд ли следовало знать такие подробности.

Поэтому вместо ответа я неопределенно пожал плечами.

«Про девушек я не спрашиваю, – сказал тогда Мирский. – В общем, я тебе доверяю, Фил. Постарайся держать все в секрете, ладно?»

«Ладно», – пообещал я.