– Интересно…

– Он не успел даже окончательно сформулировать свою идею. И никаких доводов в ее поддержку тоже не привел. У него просто не хватило времени.

– То есть прошедшая война…

– Дала нам возможность подселения в чужой разум. Как это ни цинично звучит, но именно благодаря сильным потрясениям носителей и стало возможным совмещение их разума с разумом наших испытателей. И все эти действия, во всяком случае – большинство из них, происходили у нас. Либо там, куда мы можем относительно легко попасть даже и сейчас.

– Ну… а американцы тут причем?

– А вы можете навскидку назвать мне такое место на контролируемой ими сейчас территории? Ведь это разум возвращается в тело исследователя, а куда должно возвращаться тело? Раз оно уже физически не присутствует в нашем мире? Где «якорь», способный вытянуть его назад? Куда оно вернется? Что привязывает его к нашему миру и времени? К какой-то конкретной точке? Кстати говоря, теорию «якоря» американцы даже и не рассматривали, сочли полным бредом. Нематериалистической заумной мистикой.

– Хм… – генерал покачал головой. – Все-то у вас стройно выходит…

– Да я только сейчас и осознал всю глубину прозрения Линевича! Как последняя часть мозаики на место легла!

– То есть вы хотите сказать, что все эксперименты «мозговиков» провалились из-за того, что их испытатели попадали куда-то в незнакомое и опасное для них время?

– Скажем так – малоизученное. Да и языковой барьер, поведенческие особенности, незнание элементарных для всякого местного жителя реалий…

– Хорошо, а «транспортировщики»? С ними-то что происходило?

– Не знаю. Да и никто не знает. Пока труп американца из этого похабного отдела где-нибудь под Орлом не отыщем, так и не узнаем, что с ним произошло.

– Почему под Орлом?

– Да хоть под Фастовом! Или под Москвой. А что сороковые годы, так где ж еще такой всплеск эмоций был, как не у нас? Европа? Нечего и сравнивать, особенно на начальном периоде войны. Балканы? Теплее уже, но – мало! Африка? Даже и обсуждать не хочу. Местным на ту войну чихать было с пальмы! Белые дерутся – так и хрен с ними со всеми! Да и по количеству и качеству эмоционального выброса Отечественная война вообще вне конкуренции. Равного по силе всплеска эмоций, боли, ярости в доступном временнóм отрезке просто не было! А уж по количеству одновременно задействованных в этом людей… Разве что в Первую мировую или Гражданскую, так туда никто из нас дотянуться пока не может.

Академик снова сел в кресло и допил свой чай.

– Повторюсь. В настоящее время, я подчеркиваю – в настоящее! – мы не можем послать человека никуда, кроме как на территорию СССР. Ну и Европы, но только через пару-тройку лет. Про временны́е промежутки вы и сами знаете. Может быть, дальше мы сможем делать что-то большее. Не знаю. Молоком я уже обжегся, так что буду и на воду теперь дуть…

Похоже, что мой отдых закончился. Сегодня утром позвонил Яковлев. Поинтересовался самочувствием и пригласил к себе.

Показав фигу расстроенным «научникам», я выскочил на крыльцо. Надо полагать, Антон был уже в курсе дела, ибо весь мой кортеж уже стоял около «хитрого домика». Забрав у него кобуру с «глоком», прилаживаю ее на привычное место.

Несмотря на раннее время, на въезде в Москву уже образовалась привычная пробка. Антон недовольно поджал губы. Светить кортеж без нужды он не любил, поэтому всевозможные завывалки и крякалки обычно мирно пылились под капотами наших автомобилей. Да и сейчас особенной срочности не было, так что наши машины не выделялись в общем потоке. Понемногу разноцветная колонна автомашин вползала в город, чтобы уже здесь рассосаться по улицам. Откинувшись на подголовник, я потихоньку задремал.