– Предполагается, что я буду тебя развлекать?

– Предполагается… – медленно и задумчиво повторил патриций, а затем произошло то, чего Риана ждала с того момента, как вошла в комнату.

Маркус молниеносно подхватил кнут, брошенный на кресле, и ударил им туда, где должна была стоять Риана.

Только потому, что валькирия ждала этого с самого начала, она успела отскочить и, перекувырнувшись, оказаться около стола. Она схватила нож, лежавший возле тарелки Маркуса и, зигзагами уходя от ударов кнута, следовавшими один за другим, в три скачка оказалась около патриция. Если бы её левая рука работала чуть лучше, возможно, она бы выбила ею кнут из рук Цебитара и всадила нож в открытое в разрезе рубахи горло. Однако вместо этого валькирия обнаружила, что, отбросив кнут в сторону, Маркус перехватил её удар, а свободной рукой развернул валькирию спиной к себе.

Пока Риана молча пыталась вырваться, Маркус произнёс:

– Отлично.

И спокойствие его голоса внезапно передалось пленнице, будто ледяная вода, смывающая ярость и безумие, застилавшие глаза. Риана расслабила руку, подчиняясь воле даэва, и тот тут же её отпустил.

– Я, кажется, придумал, для чего ты мне пригодишься. Садись, и я расскажу.

Патриций выпустил пленницу, и Риана инстинктивно сделала шаг в сторону, на ходу поворачиваясь к нему. Она понимала, что бой проигран, но побороть привычки, выработанные годами обучения, не могла.

Маркус смотрел на неё. Насмешка исчезла из зелёных глаз, и теперь Риана, к собственному удивлению, обнаружила в них тревогу. Эта тревога не имела ничего общего со страхом смерти, который Риана не раз видела в чужих глазах.

Этот взгляд зачаровывал её, сковывая ненависть не хуже уверенных рук.

«Что за руна даёт ему эту власть?» – снова подумала валькирия и отвела глаза.

Всё ещё тяжело дыша, Риана подошла к столу и опустила на полированную поверхность нож.

– Не надо, – остановил её Маркус, – пусть будет у тебя. Тебе понадобится оружие.

– Но… – Риана хотела сказать, что оружие у неё уже есть, но осеклась на полуслове. Цебитар дал ей одежду – изысканную и дорогую, но поношенную, как и весь этот особняк. И Цебитар предлагал ей кинжал – с наградной гравировкой на лезвии и рукоятью, которая стоила больше, чем все остальные его подарки вместе взятые. Непохоже было, что тот – другой нож – мог бы принадлежать Цебитару…

Риана помотала головой, отгоняя несвоевременные мысли.

Она нерешительно опустилась на стул напротив Маркуса – патриций уже занял своё место.

Маркус отрезал себе ломоть бараньей ноги, лежавшей на самом большом подносе, и, отделив от него маленький кусочек, без аппетита запихнул в рот. Потом посмотрел на Риану и её пустую тарелку.

– Простите, – сказала валькирия, старательно контролируя интонации, – я давно не была в обществе и плохо помню, как вести себя за столом.

– Это плохо, – задумчиво сказал Маркус, прожевав мясо, – обычно у рабынь-валькирий отличные манеры.

Риана резко выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы и так сжала пальцами столешницу, что костяшки побелели.

– Так выкиньте меня на улицу. Разве не так даэвы поступают с неудачными покупками?

Маркус прожевал ещё один кусочек мяса и спокойно ответил:

– Во-первых, я тебя не покупал. Ты – подарок дорогого мне человека, и мне придётся сохранить тебя, хотя бы на некоторое время. Во-вторых, даже собаку можно научить выполнять несложные трюки. А я – мастер дрессировки. И, в-третьих, у меня появились на тебя кое-какие планы.

Маркус покрутил в пальцах фужер, сквозь тонкий хрусталь наблюдая за реакцией валькирии.

– Забавно, – сказал он в итоге, – такая хладнокровная и безразличная, но под маской спокойствия бушуют ураганы. За тобой интересно наблюдать.