– Ты чего? – еле слышно шепнул парень. – Её же не пустят.

– Куда не пустят? – не поняла Алёна.

Антон глубоко вздохнул:

– Мы живём… как бы тебе сказать, на объекте с ограниченным доступом, – лейтенант вовремя вспомнил казённый язык, – и Женя переживает, что тебя могут не пропустить внутрь.

Женя посмотрел на Антона, его взгляд говорил: «Я не на это намекал».

– Я могу поехать с вами. Да, точно. В Москве уже не прожить, я думаю… – отрывисто проговорила Алёна. – Не пустят и не пустят, найду ещё где-нибудь место.

Антон посмотрел на девушку, вздохнул и сказал:

– Давай, запрыгивай.

– Сейчас, только вещи соберу! – бросила Алёна и побежала к станции.

Женя продолжал пялиться на Антона.

– Ты совсем что ли? – наконец, произнёс парень.

– Женя, – Антон внимательно посмотрел другу в глаза, – она одна, в мёртвом городе. Ты хочешь, чтобы её убили, или, чтобы она умерла от голода?

Женя откинулся на спинку кресла и тихо произнёс:

– Ладно, пускай едет.

Путь назад был долгим, но в этот раз всё было спокойно, ни людоедов, ни стай голодных собак. Женя ехал молча, Алёна тоже. Антон старался начать разговор, но все его попытки не увенчались успехом. Проехав по зыбкой грязи грунтовой дороги, они остановились у ворот Комплекса.

– Какого хрена?! – Женя вылупился на один из корпусов.

Некогда белые стены почернели, крыша обвалилась. Здание сгорело. У ворот стояла Снежа и рыдала. Парень мгновенно вылетел из машины и подбежал к сестре.

– Что случилось, Снежа? – спросил Женя.

– Тётю Любу… и дядю Рому… выгнали, – разревелась девочка.

В Комплексе произошла беда. На следующий день после отъезда Жени и Антона второй корпус загорелся. Причину пожара установить так и не удалось. Система тушения не сработала. Рабочие бегали к пруду с вёдрами, им помогали солдаты. Здание горело быстро, и огонь уже был готов перекинуться на другие корпуса. Доктор Лаптева приказала поливать соседние здания. Разъярённый генерал провёл показной суд над каким-то бедолагой, которому не повезло в тот день караулить корпус. Суд прошёл быстро – формальный допрос, приговор, расстрел.

В корпусе трудились пять человек, которые стали лишними. Генерал провёл ревизию кадров и выявил пятерых самых слабых рабочих. Затем он их выгнал.

К несчастью, тётя Люба в то время простудилась и не могла работать. Из-за этого она стояла чуть ли не первой в списке генерала. Дядю Рому уговаривали остаться, но он не мог бросить жену. Генерал намеревался выгнать ещё и Снежу, но за неё вступилась доктор Лаптева, она долго уговаривала упёртого вояку и, наконец, смогла уломать. Девочку на время приютил Фёдор Аркадьевич, пока её брат не вернётся из Москвы.

От этой новости у Жени закипела кровь. Он хотел прорваться к генералу, но Антон успел остановить его.

– Пойдём сначала к Лаптевой, – твёрдо сказал Синявский. – Узнаем подробности.

Женя ещё немного постоял у ворот, разыскивая среди жителей генерала, затем взглянул на заплаканную сестру, снял со спины рюкзак, вытащил оттуда куклу и протянул девочке.

– Мариша! – взвизгнула Снежа. Она нежно обняла игрушку и посмотрела на брата: – Спасибо, Женя.

Парень немного поостыл, Антон подошёл к воротам и сказал Алёне, что спросит у доктора Лаптевой на счёт них с Дымкой.

– Исключено! – воскликнула Лаптева. – Да ещё в такое время! Ты вообще знаешь, что здесь творилось, пока вас не было?

Антон молча кивнул головой, постовые рассказали ему.

– Тогда ты понимаешь, что девушку со стороны, да ещё и с собакой никто не пустит внутрь.

– Может, есть какой-нибудь вариант, она умная, пригодится.

– Да и что с того? – пыхтела доктор Лаптева. – Генералу всё равно умный ты – не умный, упёрся рогом и кряхтит: «Дармоедов развели, дармоедов!»