Снежа очнулась и посмотрела на женщину, которая держала её руку. Седые густые волосы, скреплённые заколкой, неглубокие морщины на лице, карие глаза внимательно смотрели на девочку.

– Девочка, как тебя зовут? – спросила она.

Снежа тупо смотрела на неё.

– Меня зовут Любовь Анатольевна, но ты зови меня тётя Люба. А это, – она указала на мужчину, стоявшего рядом с Женей, – Роман Петрович, дядя Рома.

– Я… я Снежа, – дрожащим голосом проговорила девочка.

Мужчина взял Женю за плечо и сказал:

– Вставай, парень, нужно идти.

Женя качал головой:

– Нет, я не могу её здесь оставить, я должен …

– Ей уже не помочь, пойдёшь туда, и с тобой сделают то же самое, – строго сказал дядя Рома.

– Ну и что! Я должен …

Дядя Рома поднял Женю за воротник и посмотрел парню в лицо.

– Нет! У тебя есть сестра, сначала о ней подумай.

Женя оглянулся на Снежу, всхлипнул и судорожно закивал.

Дядя Рома поднял сумку, тётя Люба взяла Снежу за руку, и они зашли за угол подальше от бушующего моря голов. Снежа хотела оглянуться на то место, где лежала мама, но тётя Люба одёрнула её.

Дядя Рома остановился у неприметной железной двери, достал из кармана ключ и повернул в замке. Он оглянулся, открыл дверь и сказал, чтобы все проходили. Позднее он рассказывал, что работал инженером и занимался реконструкцией вокзала. И, к счастью, он не успел вернуть ключ, когда начались голодные бунты.

Беглецы прошли по тёмному холодному коридору, в котором пахло сырым бетоном, поднялись по лестнице и вышли на платформу. Позади шумели люди. Они пытались прорваться через полицейский кордон.

– Ваши билеты, – сказала проводник и бросила строгий взгляд на странных пассажиров.

– Вот, мой и жены, – протянул билеты дядя Рома.

– А на детей? – проводник посмотрела на Женю и Снежану.

Женя замер – билеты были у мамы.

– Нет, без билета не пропущу, у меня приказ, – отрезала женщина.

– Но это же дети, они едут с нами, – пролепетала тётя Люба.

– Нет, не могу. Я всё понимаю, но у меня приказ, – глаза проводника блестели, руки подрагивали, но лицо по-прежнему оставалось каменным.

В это время сзади подошёл молодой человек лет тридцати, одетый в зелёный пятнистый костюм, который обычно носят военные. Он увёл в сторону проводника. Они недолго о чём-то говорили. Затем молодой человек зашёл в вагон. Проводник взглянула на детей, вздохнула и сказала, что они могут пройти в вагон.

Пассажиры прошли по пропахшему лапшой узкому коридору.

– Вот наши места, Люба, – сказал дядя Рома, указывая на синие полки внизу. – Садитесь с нами, – сказал он детям. – Если у вас были места в этом вагоне, то мы попросим других пассажиров поменяться.

Молодой человек в пятнистом костюме уселся на соседнюю боковушку и уставился в окно.

– Спасибо, что помогли детям, – обратился к нему дядя Рома. Молодой человек резко обернулся, чуть подумал и кивнул.

– Как вас зовут? Я Роман Петрович.

– Я …, – замешкался военный, – Я Андрей.

Ноябрьским утром в экологическом отделе была суматоха. Сотрудники носились по коридорам, искали ключи от тяжеленых старых сейфов и в спешке уничтожали документы.

– Синявский! – пытался перекричать шум полковник.

– Товарищ полковник, – лейтенант отложил папку в сторону и уставился на покрасневшее лицо начальника.

– Бросай эти бумажки, есть дело посерьёзнее, – сказал он, пытаясь отдышаться. – Вот документы, – полковник протянул запечатанный конверт Антону. – Передашь их доктору Елене Андреевне Лаптевой, – делая ударение на каждом слове, проговорил офицер. – Она раньше работала с покойным профессором Чижовым, а сейчас занимается одним важным правительственным проектом в Тульской области, – он стал говорить значительно тише, Синявский подошёл ближе. – Дело секретное, материалы тоже. По пути к объекту соблюдай осторожность. Как выполнишь задание, останешься в её распоряжении. Всё понял?