– Ну, хотите – вешайте, – пожал плечами капитан. – Только я подумал, что уж с веревкой ни вы, ни их инородие возиться не будете. А топор, вон, есть у них. А то расстрелять еще можно.

– Я полагаю, что исполнение наказаний в плавании – прерогатива капитана и боцмана, – возмутился Эрт. – Причем же здесь мы?

– Обычных наказаний – да, – Дрикер кивнул. – Высечь, запереть – это я могу. Но чтобы живого человека жизни лишать – такой власти у меня нет. За это с меня в Крюстере спросят, если донесет кто.

– О, святые мученики! – воскликнул Эрт. – Да кто же с вас спросит, если мы привезем меха благополучно! Победителей не судят!

– Ежели вы считаете, что не спросят – то вы его и казните, – отрезал капитан. – А я на душу грех не возьму.

– Можно не вешать, а высадить его на берег, – предложил я. – Тоже выход.

– Это надо, чтоб матросы шлюпку спустили и повели, – покачал головой капитан. – Я им такой приказ не отдам.

– Для контрабандиста вы слишком щепетильны, господин Дрикер, – невольно вырвалось у меня.

Лицо капитана при этом налилось кровью и сделалось лиловым, словно спелая слива.

– А вы это для государственного преступника слишком это… неосмотрительны, – огрызнулся он. – Так и знайте: у меня в команде штатного палача нет.

– Может быть, вы лейтенант? – обратился Эрт к Морионе, расположившемуся на лавке с таким видом, словно разговор никаким образом его не касается. – Ваши люди могли бы привести приговор в исполнение?

Тот только покачал головой.

– Если мои люди делать повешенным моряка, – проговорил лейтенант с сильным харкающим акцентом, – команда на них… как это говорится… омышится? Окрысится, да. Еще больше, чем есть сейчас. Мне это не есть совсем нужно. Лучше это без меня.

– Вы… вы ведете себя так, словно вас вообще ничего на судне не касается, – вспыхнул Эрт.

– Что есть на судне – больше всего касается его владелец, – развел руками Морионе.

– Вот видите, господин лейтенант все понимает, – мягко проговорил Дрикер. – А вы все никак не поймете, и ломитесь, как, простите Мученики, баран в свинарник.

– Да вы просто боитесь, что они вам отомстят, если вы повесите мерзавца! – Эрт уставился на капитана, тяжело дыша от ярости.

– Да, боюсь! – рявкнул тот, и край его рта некрасиво дернулся, съехав куда-то книзу. – А вы вот… очень зря не боитесь! Набрали какого-то сброда по подворотням, а теперь хотите, чтобы дисциплина была! Да в воровском притоне иные приличнее выглядят, чем та команда, которой я по милости вашей руковожу! Хотите начистоту – так я вам скажу: если мы хотим живыми добраться до Тарсина, надо поменьше их злить, а там по возможности набрать новых, хотя бы половину.

– Капитан имеет резон, – кивнул лейтенант.

– Да вы дрянные трусы оба! – воскликнул Эрт, вскочив и сжав кулаки. – Я требую!

– Вы есть потише, – проговорил Морионе, нехорошо ухмыльнувшись и положив ладонь на рукоятку своего палаша. – Кто мне так говорит и не извиниться…

– Подождите! Стоп! – я примирительно поднял руки. – Господин Эрт сказал сгоряча и приносит свои извинения. Правда, господин Эрт?

Я взглядом дал понять судовладельцу, что дело приняло нехороший оборот, и надо бы как-то выруливать. Он неохотно кивнул, скорчив кислую мину.

– Капитан, вы отказываетесь казнить преступника, – продолжил я. – Допустим. Ваши предложения?

– Дык, в цепи его заковать, и пусть работу работает до Тарсина, – ответил Дрикер. – А там сдадим его портовым властям – пусть решают его судьбу. За покушение на офицера при свидетелях там по головке не гладят. Будет дальше моряцкую карьеру на галере продолжать.

– Но спит пусть в канатном ящике, – добавил Эрт.