Я всегда молчал, крутя на вертеле бедро Силана. Анну всегда украшала улыбка. Она слушала внимательно всех, смеялась над историями Херика и Далода. Конечно, эти двое всегда рассказывали выразительнее всех, первым начинал толстяк, а Далод опираясь на его истории, говорил о своей, причем всегда посмеиваясь над первой.

«Мы вступали в чащу на границе Фуддии, – начинал Херик».

«И как вам не поклевали задницы Сциоциды? Птички чужаков не любят – посмеивался Далод».

Я предпочитал помалкивать, что бы меня ни о чем не спрашивали и вообще по возможности не замечали. Но это оказалось весьма непростым делом, ведь нашелся тот Флёр, который рассказывал обо всех моих походах и восхвалял каждый раз, как дело доходило до победы. Больше всего я боялся насмешки Далода в те моменты, ведь он всякую и каждую историю ставил на смех. Можно долго и безустанно ругать Далода за это, но надо отдать должное его историям сражений. Они как одна были великими и спасительными для Лунарии. Но ни одну из них он так и не поведал нам. Он рассказывал более спокойные для него сражения. И к моему большому счастью и удивлению, Далод ни разу за это время, не кинул шутку в мою сторону. Когда Лай начинал рассказывать про очередной бой, я частенько вглядывался во взгляд Далода и тайком следил за Анной. Их реакция на истории обо мне была важна для меня. Казалось, всякий раз у Анны все более и более загорались интересом глаза, а Далод всегда реагировал одинаково, когда заканчивалась история. Он поднимал свои брови и делал губы трубочкой, а иногда по губам можно было прочесть: «Неплохо». Но никто не требовал меня рассказать что-либо. Поэтому, я всегда спокойно сидел и слушал остальных.

Итак, Анна предложила помощь, от которой я просто не посмел отказаться. Ночью я естественно не спал, постоянно перекатываясь с боку на бок, ожидая рассвета, ждал этой помощи, и в то же время боялся. Я вышел с палатки, как только первый луч Солнца прогнал синеву Луны. Все еще спали. Я стоял возле ночлега Анны, и ждал ее пробуждения, почесывая себе руки. Время нарочно тянулось. Не вытерпев, я заглянул во внутрь палатки. Анна спала, свернувшись в клубок. Палатку озвучивал дикий храп Лая.

«И как Анна здесь спит?», подумал я, слегка улыбаясь.

«Я думал, Флёры не храпят?».

Хотя то время, что провел в Орверссиан, было трудно не заметить, что Флёры всю ночь спят на спине, скрещивая руки на животе. Я еще тогда раздумывал.

«Высыпаются ли они так?»

Возможно, Анна и Лай решили отдохнуть от таких поз, в конце концов, если в Орверссиане гости, то не принято спать как им вздумается.

Мне пришлось разбудить Анну, мое любопытство и не терпение превосходило воспитанность.

– Анна, – тихо прошептал я.

Её нежное посапывание резко утихло. Она внезапно, открыла глаза. Я увидел не прекрасные голубые глаза, а ярко алые. Я резко шагнул назад. Мне стало не по себе. Глаза сменились голубым отливом, и я успокоил себя тем, что это наверно у всех Флёров так.

– Ты уже встал? – мелодично спросила она.

Анна принялась собираться. Я постарался забыть о том, что видел.

– Уже рассвет. Ты вчера сказала, что сегодня.

– Уже рассвет? – ее тихий голос, был похож на детский.

Я лишь кивнул, а потом быстро удалился.

Я ждал снаружи, ругая себя, что мог еще немного подождать. От увиденных глаз мне стало еще страшнее. И я уже хотел передумать.

– Ну что готов, – я вздрогнул.

Анна вышла совсем внезапно для меня.

«Откуда появилось столько трусости?»

Скорее всего, от того, что много думаю.

«Надо собраться, иначе ничего не сработает».

Мы присели неподалеку от затухшего костра. Воздух, обволакивая меня, становился все теплее, а небо все ярче. Я успокаивался постепенно, хотя продолжал быстро моргать. Анна постелила длинную, тонкую тряпочку себе под колени. Ее бледные руки скрестились на коленях, а глаза были закрыты. Я сел напротив, приняв ту же позу. Я внимательно наблюдал за ней.