Дачная дружба, конечно, странная, но более верного друга у меня никогда не было и не будет. Так мы и жили – до того злополучного августовского дня, когда все началось.

В то лето мне исполнилось тринадцать. Волк был на год старше.

…Вот тут я должна сделать паузу и рассказать об одной своей странности.

Порой мне снятся странные сны. Точнее, это не сны, а грезы наяву. Неожиданно я выпадаю из реальности. Весь окружающий мир словно отодвигается от меня и становится очень маленьким. Сознание мое наблюдает откуда-то с высоты за упрятанным в прозрачную сферу телом, видит со стороны все движения, слышит мой голос, будто за меня говорит другой человек. Наверное, так смотрит на тело душа, которая уже отлетела, но не успела еще далеко уйти. Время замирает и одновременно галопом несется вперед, воздух становится вязким и плотным, и, чтобы тело могло двигаться, приходится разгребать воздух руками, как водоросли…

В тот памятный день со мной приключилась та же история.

Был тихий послеполуденный час ясного августовского дня – самое любимое время суток любимого дачного месяца. Нежаркое солнце позолотило весь мир гаснущими лучами.

Мы с Волком сидели на бортиках песочницы и о чем-то вяло переговаривались. Я давно уже выросла, но песочницу не убирали с участка: я запретила ее убирать. В такие дни хорошо сидеть, погрузив ноги в песок, и бездумно чертить веткой узор, воображая, что это японский сад камней и песка. В высоком голубом небе изредка проплывали далекие, отстраненные от мирской суеты облачка.

Но тут посреди безмятежности налетел порыв сильного ветра, резко похолодало. На горизонте возникло новое облако – темно-серое, отливающее лиловым, с желтым подбрюшьем. Само небо приобрело неприятно стальной оттенок. Облако очертаниями напоминало дракона или какого-то хищного зверя, широко разинувшего зубастую пасть. И приближалось оно очень уж быстро, куда быстрее, чем призрачные клочья белого тумана. Возможно, на той высоте поток ветра был намного сильнее… но что-то меня настораживало.