Старик снова запнулся. В свете утреннего солнца я заметила блестящие капли на его тарелке, но Марсель тут же вытер слезы.

– Гвардейцы уничтожили всех, кто решился на тот опрометчивый поступок, а их тела вывесили на обозрение. Объявили, что это якобы остатки разбойников, что укрывались среди нас под видом простых крестьян, и мы должны быть благодарны за то, что они защищают нас от таких крыс… Но это были люди, которых мы знали всю жизнь. Среди вывешенных на столбах были и мой сын, и мой внук… Они даже не разрешили забрать их тела, чтобы сжечь и похоронить, как полагается, и день за днем мы могли лишь наблюдать, как наши родные, друзья и знакомые гниют под палящим солнцем. Мы ничего не могли противопоставить. Любого, кто был недоволен их действиями, приписывали к пособникам бандитов, и их ждали либо смерть на столбе, либо жестокие пытки… У нас и так голодная зима на носу, а теперь и работников не хватало… Потому и стали мы промышлять подобным. Да, вы далеко не первые, кого удалось ограбить, не буду скрывать. Но иным способом нам не разжиться хоть какими-то деньгами на зерно и мясо, чтобы прокормить женщин, детей и стариков. Мне искренне жаль, что мы ступили на эту дорожку. Но мы никого не убивали, клянусь самим Императором! Обычно все отделывались парой-тройкой монет, от которых карманы точно не опустеют. А для нас это шанс на спасение.

Я смотрела на бедного старика, утирающего редкие слезы, с искренней жалостью. По закону, конечно, ничто не должно оправдывать преступления, и за воровство и вымогательство следовало бы отрубить по пальцу у каждого причастного. Однако эти люди и так настрадались вдоволь, без нашей справедливости.

Кулаки Максимилиана сжались в молчаливой ярости, а в единственном зрячем глазу полыхал праведный гнев.

– Возмутительно, – София вторила моим мыслям. – Да как они только посмели! Налицо явное превышение полномочий.

– Мне так жалко всех вас, – Каталина промокнула уголки глаз, в которых тоже стояли слезы. – Вы столько всего пережили… Просто ужас…

– Такое никак нельзя оставлять безнаказанным, – согласилась я, глядя прямо в глаза Марселю. – Обещаю, мсье Фредо, от имени Дома Кустодес: я разберусь во всей этой ситуации и виновные получат по заслугам!

Старик лишь покачал головой, не в силах что-либо ответить.

– Я хотела просить вас о припасах в дорогу, но думаю, что разорять вас еще сильнее будет неуважительно по отношению к вам и ко всему, что вам довелось пережить.

Но он лишь снова замотал головой.

– Нет-нет, для юной госпожи мы найдем провизии. До ближайшего города отсюда еще сутки пути, для нас это не будет проблемой, нет-нет… Я также распоряжусь, чтобы плотники помогли вашему кучеру побыстрее починить колесо дилижанса, пока вы решаете вопросы с гвардейцами. Я вас провожу. Они заняли два барака на окраине, на другом берегу реки.

– Тогда не будем терять времени. Максимилиан, пойдешь со мной после завтрака. Будем разбираться, что тут происходит. Каталина, сестра София, на вас пополнение припасов на оставшуюся дорогу.

Все коротко кивнули.

Мой взгляд упал на тарелку с завтраком, который за время рассказа уже успел остыть, и сердце сжалось в груди. Эти люди потратили чуть ли не последние продукты, чтобы устроить благородным гостям лучший завтрак, который выглядел невероятно жалко, даже слуги в Каса-де-Вентос питались сытнее… После услышанного могла ли я так расточительно относиться к подобному знаку? Я решительно придвинула тарелку и съела все, что на ней было, без остатка.

Спустя еще полчаса каждый отправился по своим делам. Марсель подсказал Софии и Каталине, куда можно отправиться за продуктами. Лоуренс продолжал возиться с дилижансом в конюшне, а наши отдохнувшие лошади выглядели ухоженными и сытыми.