– В том-то и дело, что раньше она никогда не пользовалась этим хвостом, а носила прическу, которую можно было назвать скорее «растрепанный мальчик» (так охарактеризовала ее администраторша), а одевалась Вера вполне современно, предпочитала темные цвета, облегающие платья, да и вообще считалась одной из самых дорогих девушек в гостинице…

– И это при том, что она пила?.. Кстати, ты не хочешь встретиться с Иконниковым? – осторожно, чтобы случайным словом не свести на нет работу Вадима, спросила Изольда, намекая на то, что встреча с профессионалом – человеком, который занимается исключительно проститутками и является главной фигурой в местной полиции нравов, – была бы нелишней.

– Я звонил ему, и он обещал перезвонить вам, чтобы поконкретнее договориться о встрече, ведь Иконников может рассказать вам о Вере куда больше моего… Я вкратце изложил ему факты, и мне показалось, что он совершенно не удивился, узнав, что Вера закончила жизнь таким вот образом…

– Она, случайно, не наркоманка? Хотя Желтков наверняка сказал бы мне об этом… – задумчиво произнесла Изольда.

– Кажется, нет, но Иконников, повторяю, знает о ней больше, чем я. А пока могу сообщить только то, что Вера Холодкова в последнее время появлялась в «Братиславе» довольно редко и что только за последний год у нее появилась машина – подержанный «Форд», – шуба из чернобурки, бриллианты…

– Это все рассказала тебе администраторша? Интересно, сколько Вера платила этой даме за то, чтобы ее впускали в гостиницу?.. Ну да ладно… Бог с ними, они сами выбрали эту дорогу. Но девушку все равно жаль.

– Извините меня, Изольда Павловна, но я опять про стиль… Вы же сами заметили, что на Холодковой было необычное платье, какие сейчас не носят, да и прическа была странноватая…

– Вадим, к чему ты клонишь?

– А к тому, что все это было надето на ней НЕ СЛУЧАЙНО. Навряд ли Вера встала утром и подумала: «А почему бы мне не сшить себе идиотское платье?»

– Оно вовсе и не идиотское…

– …и не изменить прическу? Думаю, что за всем этим кроется причина, раскрыть которую, я надеюсь, мне помогут все, кто знал Холодкову…

– Вот и займись этим, хотя мне кажется, что она сама выпрыгнула в окно, как это делают многие наркоманы…

Они поговорили еще немного, наметили план действий, и, лишь когда Вадим ушел, Изольда снова, в который уже раз, поймала себя на том, что слишком уж откровенно выдала свои чувства по отношению к совершенно незнакомой ей особе, заслуживающей, быть может, и более снисходительного отношения к себе уже по той причине, что ее нет в живых…

Чертова раздражительность! Изольда порой едва сдерживала себя, чтобы не сорваться на милого симпатягу Чашина, не считая других своих коллег из угро и прокуратуры, и все из-за того, что ночь она спала неспокойно, если вообще спала… Нервы? Быть может. Хотя раздражительность могла быть вызвана не столько самой бессонницей, сколько причиной, по которой эта коварная злодейка нахально поселилась в ее доме.

Ночь в тихой большой квартире полнилась тревожными мыслями, которые, словно обретая реальные очертания, метались по стенам синими зигзагообразными тенями, разрываемыми на части всполохами света от уличных фонарей. В такие минуты Изольда, обняв колени и вся сжавшись, сидела на постели с широко раскрытыми глазами и смотрела в одну точку, пытаясь сосредоточиться и понять, что же все-таки с ней происходит, откуда эта душевная дисгармония, внутренний страх перед чем-то неизвестным, живущим рядом с ней и мешающим нормальной жизни. Безусловно, работа, тяжелая и требующая неимоверного нервного напряжения, играла в этом пограничном с депрессией состоянии не последнюю роль, но при анализе прошедшего дня, который черно-белой хроникой прокручивался в мозгу, не возникало того леденящего душу ужаса, накатывающего на нее, какой вызывали события, относящиеся, казалось бы, к совершенно другой сфере ее жизни…