Замешательство.

– Я тебе и здесь помогу. Он нёс в себе свет, а дарил вам тьму, но он не был в этом виноват и, некоторое время, был уверен в обратном, пока сам не пал душой ниже своего рядового сотрудника. Но он дарил тебе сытую жизнь, которая, со временем, сломала бы тебя, как сломала всех жителей Новограда. Все они превратились в раздражительных, ленивых, сонных червей – назовём их так. Тебя же от слома сберегла только вера. Но если взять твоего директора, как человека, то он ужас во плоти! Личная его внутренняя ценность, что не имеет цены, была намеренно уничтожена им самим. Когда его неизбежно спросят про его дела и поступки, он по привычке будет лгать, не понимая, что справедливый приговор уже подписан. Суд его будет коротким. Обсуждать его примитивную душу не будет ни малейшей необходимости. Человеческая элита всегда очень удивляла нас. Здесь уже, как целую вечность, всё, наоборот. Демон внутри – добродетель снаружи. Тут такие приёмы не работают. В итоге, что мы имеем, Алексей? Ослеплённый светом провалился во тьму, а получавшие тьму были ослеплены светом.

– Лёша, Лёша – дёргал его за рукав Знаток – проснись, друг. Ты чего?

Алексей поднял глаза и с глубокой грустью смотрел на Дикариса. Голос в его голове стих, а слова ударным эхом гудели в сознании.

– Пошли, прогуляемся Знаток? Я так хочу узнать, где же наше Бодро.

Ах, дорога. Не понятая величина измерения. Дорога. Ну как же по-особенному это слово звучит. В 18 лет это слово кажется пустым звуком. В 25 оно приобретает туманные очертания и начинает формироваться в тебе. В 35 ты летишь по «накатанной», но всё чаще и чаще задумываешься над этим, с виду простым словом. В 45 ты более-менее ясно начинаешь понимать, весь ужас, таящийся в ней. В 55 лет. Ты смирился. Ты 10 лет учился жить по-новому и в этом возрасте тебе это удалось. В 65… С Богом ты говоришь каждый прожитый тобой день. Тоска.

– Как я без этой чудесной дороги, и как эта потрясающая дорога без меня?

В дорогу домой собирались обыденно. Нисколько не изменившиеся внешне, сильно изменённые внутри. И хотя эти изменения были вызваны разными причинами, все испытывали похожее чувство. Чувство, как будто что-то было сделано не так. Что-то было сделано неправильно. Двое считали, что им не хватило выдержки и смелости, один считал, что ему не хватило такта и сдержанности, и думал, что он послужил только лишь обузой отряду, а другой был так измучен любовью и разлукой, что уже был не уверен в том, сможет ли он когда-нибудь теперь по-настоящему радоваться.

Странно, вы не находите? Победили мега врага, остались невредимы и добыли следующее предложение из распева – а на душе смятение и разочарование. Ни малейшей удовлетворённости. Господи! Как же это часто случается в жизни!

Привычная утренняя картина отъезда. Окутанный лёгкой дымкой двор, четыре снаряжённые лошади, отметки на карте и не многочисленные провожающие. Обыденной походкой, молча оседлали и, попрощавшись, неспешно развернули лошадей. Напряжённые их угрюмые лица – только это было ново. Казалось, что друзья боятся произнести хотя бы слово. Им думалось, что оно вызовет только лишь раздражение. Даже Гурд без креста был мрачен и так же молчалив, а друзья так ждали от него хотя бы слово. Они всё ждали, когда кто-нибудь бросит шутку по поводу новой меховой шапки Знатока, что теперь, почти полностью скрывала его лицо, но и этого не произошло. Долго не говорили даже о погоде, что не очень удалась. Температура опустилась, а узнавший об этом ветер с радостью прилетел отметить это событие. Он долго недоумевал, почему же его силу чувствуют лишь двое из этих четверых.