Алексей уже не мог остановиться.

– Ведь среди любящих людей, могут быть и не верующие в Бога. И тогда я прихожу к мнению, что Шуда абсолютно ничем не отличается от меня. Она любя противостоит мне, а я, также любя, противостою ей. Абсурд! Выходит, мы добровольно лишаем себя самого главного в жизни.

Он замер, смотря на огонь, а затем тепло взглянул на Дикариса.

– Когда я жил в своём мире я абсолютно не понимал, как люди могут это делать с собой. А теперь я это делаю сам.

– Ты так рассуждаешь, потому что ты любишь её. Тебя ослепило это чувство, но тебя нельзя в этом винить, ибо это поистине дар Божий. Кому и за что его дарят, понять не в силах ни один человек, ни одно существо. Но человек – это не только любовь. Ты же это прекрасно понимаешь. Это со временем пройдёт. Ты просто ослеплён Лёша.

– Да, любовь слепит, как белый свет.

Дикарис после этих слов взглядом прожигал Алексея. Облик лица его очень изменился. Оно на мгновение приобрело черты враждебности. Знаток, напряженно глядя в лицо Алексею, спросил:

– Что ты хочешь этим сказать, Лёша? Ты принял нашу сторону или нет?

– А, что, приняв чью-либо сторону, я должен идти до конца? Несмотря ни на что?

Ненадолго оба замолчали.

– Знаток, друг мой. Я знаю, какие люди живут в Армаке, я знаю, какой ты потрясающий и добрый человек. Я не предам. Никогда. Просто ответь, пожалуйста, почему благими намерениями вымощена дорога в ад?

Ответа не последовало. Было видно, что Дикарис очень сильно нервничает.

– Она хочет захватить власть и растоптать наши ценности, убив, как минимум, лучших наших людей.

– Тогда ответь. Был ли, хоть малейший шанс у этих пятерых тайшанов на победу.

Знаток упер взгляд в землю.

– Был?!

– Ни малейшего, Алексей. Но они не оставили выбора.

– Что ни говори, но, по сути, это была казнь. Бодро казнил их.

– Он действовал во имя добра. Он защищал тёмные ценности.

Алексея передернуло.

– Бодро защищал тубус. Вещь оказалась ценнее душ! Скажи, пожалуйста, а у Господа, что есть ценные жизни, а есть менее ценные? Чем их души были плохи? Войн у вас не было. Они проводили всю свою жизнь в тренировках, по твоим же словам, но скорее всего никогда и никого не убивали. Однако в первом же своём бою были убиты нами! Нами! И я, и ты желали победы Бодро. Они же не отступили. Пошли на смерть, с гордо поднятой головой.

Лёша не на шутку расстроился, да и Знаток тоже.

– В истории моего мира, Дикарис, уже был человек, решивший, что его люди – носители лучших душ. Жесточайший тиран древности. Звали его Гитлер, Знаток.

А выбор у нас был. Мы могли просто отдать тубус.

Чёрное и Белое Алёшка! Чёрное и Белое, какое ты? Где ты?

Проснулись с первыми лучами солнца. Наспех перекусив, друзья не спеша сворачивали лагерь. Алексей сразу заметил, что Бодро выглядит утомлённым. Он подошёл к Рыцарю Духа, когда тот крепил походный рюкзак к крупу лошади.

– Бодро, если хочешь, мы можем немного отдохнуть. Ты прости, конечно, но выглядишь ты не очень хорошо.

– Да?! Ну, спасибо, Хосвод! Да расслабься, дружище – Бодро ненадолго замолчал.

– От тебя ничего не утаишь, да Хосвод? – друзья улыбались, но Алексей ждал ответа.

– Ты прав друг. Я очень давно не пользовался призывом, и совсем отвык от сопровождающейся при этом боли. Бой с тайшанами совсем не вымотал меня. Но призыв…

– Давай поступим, по-моему. Мы с Дикарисом посидим, поговорим о том, о сём, а ты хорошенько отдохнёшь, после чего мы продолжим путь. Ты же не знаешь, что нас ждёт в том доме. Твои слова.

– Да, слова мои. Но Хосвод, месяца складываются из минут, друг мой. Я очень благодарен тебе за заботу, но время – это роскошь, которой, к сожалению, у нас нет.