– В бою бьёт, кто упорнее и смелее, а не кто сильнее и искуснее. Победа сразу не дается; враг тоже бывает стоек; иной раз не удаётся взять и с двух, и с трёх раз тогда нужно лезть в четвёртый и далее, пока не добьёшься своего.

– Более или менее искусные приказы облегчают достижение цели с меньшими потерями, но только облегчают; достигает же её тот только, кто решился скорее погибнуть, чем не добиться своего.

– Какие бы неожиданные препятствия ни встретились на пути к цели – надо думать о том, чтобы их преодолеть, а не о том, что дело плохо.

– У отличного отряда нет слабых мест. Откуда неприятель – там элита.

– Нет такого положения, из которого нельзя было бы выйти с честью.

– В бою нет смены. Раз попал в бой, остаешься в нем до конца: поддержка будет, смена – никогда.

– Пока бьёшься, выручай здоровых; только побив врага, вспоминай о раненых. Кто о них хлопочет во время боя и оставляет ряды – трус, а не добрый человек. Не друзья ему дороги, своя шкура ему дорога.

– Будучи командующим, не залезай в дело младшего, когда видишь, что его толково ведут; в бою и своего довольно будет. Кто погонится за тем, что другие должны делать, упустит своё. Всякий должен иметь свой круг самостоятельности и ответственности. Не признавая первой, снимаешь и вторую. Но командующий должен следить, чтобы всякий делал своё дело и спуску не давать.

– Оставь это себе и заучивай. Пошли со мной.

Они подошли к первому шкафу, и, открыв его, Бодро взял деревянный, полуторный меч. Он повернулся к Алексею и с торжественным видом протянул его Лёше.

– Держи. Это твой смертоносный клинок, по крайней мере, на этот месяц.

Алексей, улыбаясь, принял оружие. Бодро взял такой же.

– Пошли, защитник добра, проверим твои возможности.

Они зашли в первый тренировочный блок. Пол был металлическим. Пространства было достаточно для одновременной тренировки, как минимум восьмисот человек.

– Всё это здание, служит для повышения мастерства элитных воинов, Хосвод. Не посрами.

С этими словами Бодро сделал столь неожиданный и быстрый выпад, ударив «мечом» по рёбрам Алексея, что тот ничего толком и не заметил. Только почувствовал. Боль импульсом ударила в голову. От неожиданности Лёша выронил оружие и, взявшись за «раненый» бок перегнулся пополам.

– Ничего себе – еле прохрипел он.

– А ты думал, что мы в игрушки сюда пришли играть? Рефлексы – ноль. Ты думаешь с теми, с кем нам придётся сражаться, увидев тебя побегут? Болевой порог просто огромен. Будут рвать на части – оружие из рук не выпускай. Подними меч и соберись.

Превозмогая боль, Алексей с трудом поднял оружие.

– Как ты себя чувствуешь?

– Продолжаем.

Лёша принял стойку, которую ему продиктовал инстинкт. Меч он поднял на уровень груди, согнув правую руку в локте, левую руку он выставил вперёд, имитируя блок. Он не сводил глаз с Бодро, а тот, в свою очередь, не выказывал ни малейших признаков беспокойства. Он даже с некоторым пренебрежением смотрел на Алексея – уголки его губ были опущены, и усмешка не сходила с самодовольного лица. Лёшу это вывело из себя…

Ему показалось, что он, совершая выпад, с намерением ударить мечом в живот противника, задействовал все свои мышцы и вложил в это действие все скоростные возможности своего тела. Но…

Он ощутил пронзающую сознание боль в спине. И смех, унизительный смех Бодро. Единственное, что радовало Алексея – это то, что он не уронил меч, хотя удар был далеко не слабым. Он развернулся лицом к Бодро, не показывая виду, что его что-то беспокоит. Испытывая, как казалось Лёше, ужасную боль, он улыбался в лицо сопернику. Только это уже был оскал.