– Можешь не возвращать. 

               Сглатываю комок слез, душащих меня, и импульсивно бросаюсь ему на шею. Понимаю, что это моветон и все такое, но, похоже, я покатилась по наклонной плоскости, забыла все свои хорошие манеры и вернулась к импульсам, которые так долго искореняла из меня мама.

               Когда я отпускаю смущенного Стаса, я сама не знаю, куда себя деть, и еле заставляю себя сказать:

               – Спасибо. Я отдам тебе, как только заработаю!

               – Не надо, – неловко произносит он и отводит глаза. – Тебе нечего тут делать. 

               Я опять ошарашенно смотрю на него. Я всегда думала, что благородные мужчины существуют только на страницах книг, а если когда-то и существовали в действительности, то давно вымерли, как динозавры, но даже если передо мной последний из могикан, я все равно не могу взять деньги и не вернуть их. И дело даже не в том, что я боюсь, что он прячет за пазухой скрытые мотивы. Нет. Я даже на девяносто девять и девять процентов уверена, что помыслы его чисты, просто я не могу так поступить. Это нечестно по отношению к незнакомому человеку! Конечно, было бы чудесно с легкостью безмозглой барби принять их как подарок и не заморачиваться, но при всех не самых лучших изменениях, произошедших во мне в последнее время, я еще не докатилась до такой стадии деградации и надеюсь, что не докачусь. 

               – Спасибо, но я верну.

               – Ася, я ничего не потребую взамен. Не бойся!

               Натягиваю улыбку и решительно смотрю ему в глаза.

               – Я так не могу.

               – Но ведь ты бы ни за что не пришла сюда, если бы тебе не нужны были деньги!

               – Не пришла бы, – соглашаюсь я и отворачиваюсь от его пристального взгляда.

               – Ты же не хочешь собирать на себе похотливые взгляды?!

               – В жизни часто приходится делать то, что не нравится, – уклончиво отвечаю я.

               Он вздыхает.

               – Значит, все равно будешь работать?!

               – Пока не рассчитаюсь, – бормочу я и, чтобы быстрее закончить душераздирающий разговор, кидаю «спасибо, до завтра», и выхожу, с грустью думая о том, что похотливые взгляды – это не самое страшное. Больше я боюсь чужих прикосновений…

               Поставив на поднос суп и свежевыжатый сок, я направляюсь в комнату к маме. Когда я пришла, она спала, и я не стала ее будить и занялась готовкой, которой последнее время совсем не было желания заниматься, да и едоки мы с ней были не ахти.

               Открыв дверь и встретив ее взгляд, я искренне улыбаюсь. Деньги я нашла, теперь надо срочно договариваться об операции, а все остальное – мелочи жизни, с которыми я обязательно справлюсь.

               – Привет! Я тебе суп сварила.

               Мама грустно смотрит на меня. Она явно не испытывает голода, но и огорчать меня не хочет, тем более я по-настоящему выгляжу радостной.

               Сажусь на кровать, ставлю поднос на тумбочку и весело говорю:

               – У нас есть деньги на операцию и на последующее лечение.

               В ее глазах я вижу проблеснувший огонек надежды, но он мгновенно тухнет в беспокойстве, заполнившем взгляд.

               – Где ты их взяла?!

               – Встретила Надю Андрееву, помнишь?! Она одолжила.

               Мама кивает.

               – Откуда у нее такие деньги?! 

               – Она работает.

               – Кем?!

               Поворачиваясь к тумбочке, беру тарелку, чтобы она не видела мое лицо, и говорю:  

               – Не знаю, в какой-то крутой компании.