Растерянно проговорила она, словно оправдываясь и отвела взгляд.

Казалось, его не удивили эти слова, произнесенные неловко и только для поддержания разговора. Он немного помолчал, глядя прямо перед собой и словно размышляя о чем то, потом молча взял ее за руку и повел в сторону массивных металлических ворот, которые сейчас были открыты настежь. Смешавшись с толпой людей, они оказались в тесном предбаннике, где толпились женщины, приглушенно переговариваясь.

Она не сопротивлялась, послушно следуя за ним и стараясь попадать в такт его быстрых, уверенных шагов, и немного удивилась, когда они остановились.

– Тебе надо надеть вот это.

С этими словами он снял с вешалок, расположенных у входа черный хиджаб и протянул ей. Некоторое время она не знала стоит ли взять его, но после недолгого колебания все-таки взяла и вздохнув принялась крутить в руках.

Видя ее сомнения, он произнес с улыбкой:

– Я помогу тебе.

С этими словами он одел на нее темный кусок ткани, скрывший ее длинные волосы. Аккуратно расправив ткань на лбу и зафиксировав на затылке, он критически осмотрел ее со всех сторон и похоже остался доволен.

– Вот теперь идеально. Пойдем.

Они протиснулись вперед, обходя толпу, и наконец оказались внутри просторного молитвенного зала, до отказа заполненного людьми. В зале царил легкий полумрак, а в густом раскаленном воздухе слышался жаркий шепот молитв. Она завороженно рассматривала высокие полукруглые своды и от ее внимания не укрылась ни одна деталь богато декорированного интерьера. В отделке помещения гармонично сочетались белый, голубой и зеленные цвета, стены, потолки и свод купола были расписаны цитатами из Корана. Изнутри центральный купол поддерживали мраморные колонны, с потолка спускалась роскошная хрустальная люстра. Она скользнула взглядом по михрабу в восточной стене здания, потом по минбару, с которого имам начал читать пятничную проповедь. При звуках его голоса, сотни тел, одетых в черное, одновременно, словно по мгновению волшебной палочки вдруг склонились к полу, замерев в позе наивысшей покорности. Сквозь узкие окна-бойницы в основании купола проникал тусклый дневной свет, выхватывая из полумрака молитвенного зала фрагменты тел, обмотанных в темные одежды. Их дыхание, шепот, движения, мельканье тюбетеек и хиджабов, звук аятов, усиленный мощными динамиками под потолком – все это создавало причудливую, почти нереальную картину какого-то великого таинства, которое она не понимала, но которое приносило ей умиротворение. Все эти люди безоговорочно верят в то, что делают, верят каждому слову имама, верят в святую благодать, снисходящую на них во время молитвы. Для нее весь этот ритуал был всего лишь набором определенных действий, красивым, таинственным, величественным, но малопонятным и чужим. И тем не менее ее сердце замирало в восхищении, всякий раз, когда имам делал небольшую эффектную паузу, прежде чем продолжить молитву.

Они не участвовали в коллективной молитве, стоя за одной из колонн и безучастно наблюдая за происходящем в молитвенном зале. Ее взгляд был намертво прикован к сотням тел, распростертых на пестром пушистом ковре на полу, но она кожей чувствовала его проникновенный взгляд, обжигающий ее изнутри, не дающий пошевелиться и лишающий свободы. Он стоял всего в шаге от нее, не сводя с нее глаз, ловя каждое движение, выражение лица, оттенки ощущений, эмоции. Ей казалось, что он читает ее как раскрытую книгу, знает о чем она думает, в чем сомневается, чего хочет и чего боится. По выражению глаз он видел ее сомнения, по блеску в глазах чувствовал ее восторг и упоение.