Занятая своими невеселыми мыслями, она не заметила, как один из следователей, достал из ящика стола папку с документами, вытащил оттуда один лист и положил перед ней. Она скользнула по нему взглядом, снова увидев ту самую фотографию Мира, где ему было лет восемнадцать, не больше.

– Расскажи нам про Мирзу Далаева. Как вы познакомились и в каких отношения состояли?

Произнес он, делая неторопливые затяжки и выпуская вверх замысловатые кольца дыма.

Она молчала, не зная, что сказать. Как рассказать им про Мира? Она не имела представления что можно говорить, а что нет, но чего на точно не хотела – это навредить ему своими словами. Они обвиняли его и его семью в ужасных вещах, но она до сих пор не могла поверить, что все, что написано в их отчетах – правда и что Мир причастен ко всем этим преступлениям. Но даже если это и так, она не вправе судить его… Она не хотела становиться его палачом. Но и врать полиции она тоже не хотела.

– Вас с ним часто видели выходящими из мечети, после пятничной проповеди.

Снова произнес следователь, решив упростить ей задачу.

– За мной следили?

Только и смогла спросить она, удивленно вскинув брови.

– Спецслужбы следят за твоим дружком уже несколько месяцев. Он у нас под колпаком и его арест – это только вопрос времени. Так что, можешь говорить все как есть.

Она молчала довольно долго, лихорадочно подбирая слова и беспокойно ерзая на стуле, со скованными за спиной руками.

– Мы познакомились случайно. Я сидела на скамейке напротив мечети и вдруг он подошел сзади…

Запинаясь и путаясь в словах, она рассказала историю их знакомства, убедив себя в том, что ничего компрометирующего Мира в ней нет. Тысячи таких историй случаются в городе каждый день, люди знакомятся, общаются, встречаются, находят общие интересы, сближаются…

– Очень хорошо, и что было дальше.?

Спросил один из следователей, не переставая курить и улыбаться.

– Ничего. Мы просто общались. По пятницам ходили в мечеть, гуляли по набережной или в парке, разговаривали.

– О чем он говорил?

– О религии.

– Конкретнее.

– Он рассказывал мне про ислам. Объяснял некоторые суры из Корана, смысл которых я не понимала. Рассказывал про жизнь и учение пророка Мухаммеда, про его деяния и заповеди.

Она пожала плечами, не видя во всем этом ничего предосудительного.

– Значит, он пытался обратить тебя в ислам. Излюбленная тактика. Просто влюбить в себя девушку мало, ее сознанием удобнее манипулировать с помощью чего-то более глубокого и бескомпромиссного. В этом смысле религия – лучший инструмент. Она дает отчаявшимся надежду, веру во что-то высшее, мотивацию и конечно же оправдание для всех последующих деяний.

С нескрываемой ироний протянул ее собеседник. Мужчины снова переглянулись и хохотнули.

– Что в этом смешного? У нас в стране свобода вероисповедания.

Неуверенно произнесла она, переводя тревожный взгляд с одного на другого.

– А что в твоей новой религии говорится по поводу того, чтобы трахаться с полузнакомым человеком, который вбивает тебе в голову всякие глупости и подбрасывает в рюкзак взрывчатку?

С усмешкой спросил тот, который стоял у окна. Он тоже прикурил сигарету и теперь воздух наполнился густым едким дымом, от которого у нее жгло горло и слезились глаза.

От этих слов, она непроизвольно вздрогнула, заливаясь пунцовым цветом и устремив взгляд в пол.

– Видимо ничего предосудительного ислам в этом не усматривает, раз уж это на благо высшей миссии – взорвать как можно больше иноверцев.

Подхватил другой следователь, встав и неторопливо пройдясь по кабинету. Она не заметила, как он оказался у нее за спиной, обдав тугой струей удушливого голубоватого дыма.