Разглядят через пару веков,

Но от этого мне не печальней,

А скорее, и наоборот —

Это лучше любви изначальной,

Когда в руки – венец наперед.

Если спросит Господь мою волю,

Без раздумий его попрошу

Наградить мое пенье хвалою,

Лишь когда до конца допишу.

2017, июнь

Ну что ж ты, милый мой бродяга,

Опять в дырявых сапогах?

Висит спасительная фляга

На перекошенных штанах,

Все то же легкое пальтишко,

Великоватое в плечах,

С двумя заплатками подмышкой,

С цветной подкладкой в рукавах.

О сколько лет тебе, дружище?

Ты мне ведь так давно знаком.

У гаражей, в кустах притихший,

Я за тобой следил тайком.

Собрав сухие ветки ивы,

Ты разжигал себе костер,

Мычал нескладные мотивы,

Неспешно нагревал котел.

И похлебав свой скудный ужин

Да водки выпив двести грамм,

Укутавшись от зимней стужи,

Ты посвящал себя стихам.

Читал поэт без перерывов.

Кричал в нем пьяница-изгой:

Всей хрипотой своей, надрывом,

Безумностью, скупой слезой.

Будь проклята судьба поэта!

Цена таланта – высока:

При жизни счастье – под запретом,

Признанье – только у венка.

Эй, ты, промерзший мой приятель

С седой кудрявой головой,

Я – твой внимательный читатель,

Позволь же выпить мне с тобой.

2013, декабрь

Что останется после меня?

Ничего: опустевшая двушка,

Триста двадцать четыре рубля

И одна холостяцкая кружка;

Самогон недопитый до дна

И засохшая палка салями,

Пепел от сигарет вдоль окна,

На столе, у двери, за шкафами;

Фотографии близких людей

И с десяток закрытых конвертов —

Письма давних подруг и друзей,

Не дождавшихся друга ответов;

И какая-то книжка стихов

Никому неизвестного Эса.

Ничего, кроме сотни грехов,

Не оставит на память повеса.

2017, февраль

По сомнительным всем обстоятельствам

И надуманным им обязательствам

Возвратится домой он в полночный час,

Отработав две смены не на показ.

Он домой не торопится. Не к кому.

За тяжелыми прячется веками

В его грустных глазах одиночество,

Но он верит в судьбу и пророчества.

Он – спокоен, не бросил надеяться,

Что однажды ветра переменятся

И он встретит ее поздним вечером,

Оба будут друг другом замечены.

Обратится он к ней не по имени,

Но красивыми фразами, длинными.

Эту встречу давно он планировал —

Про себя в голове репетировал.

Она носит лишь яркие платьица,

Черный цвет ей с рожденья не нравится.

Блеск в зеленых глазах и весеннее

На улыбке ее настроение.

Говорить они будут без пошлости,

Побоясь неудобной оплошности.

Будет все, но в свой час. Своевременно

Он обнимет ее неуверенно.

А пока… Он домой не торопится.

Не видать средь прохожих ее лица.

И опять на глазах одиночество,

Но в мечтах лишь она и пророчество.

2016, май

Она знает, бояться – бессмысленно,

Но опять неосознанно, мысленно

Вспоминает о прожитой юности

И созревшей любви бесприютности.

Как же долго она в ожидании

Встречи с ним! До сих пор все свидания

Завершались простой благодарностью.

Насмехались другие над странностью

Ее веры в судьбу и пророчества —

Абы с кем засыпать ей не хочется,

Хоть и учат сегодня с отрочества:

Лучше так, чем ее одиночество.

Но она продолжает надеяться,

Что однажды ветра переменятся

И что встретит его поздним вечером,

Оба будут друг другом замечены.

Говорить они будут без пошлости,

Побоясь неудобной оплошности.

Будет все, но в свой час. Своевременно

Он обнимет ее неуверенно.

А пока… Хоть бояться – бессмысленно,

Но опять неосознанно, мысленно

Вспоминает о прожитой юности

И созревшей любви бесприютности.

2016, сентябрь

Я все еще ищу тебя, да, да…

Что вызывает удивленье,

Ведь мне несвойственно терпенье,

Но все-таки я жду одну тебя.

Однажды ты придешь, смутишь покой

Мой быт неспешный, равномерный,