– Я тебя не звал. Проваливай.

Его волосы казались ещё чернее, когда были мокрыми. Его наспех надетая тёмно-серая футболка в некоторых местах прилипала к мокрому телу, а от него самого пахло приятным запахом чистоты. Только вышел из ванной.

– Мы не очень хорошо начали наше знакомство вчера. Я подумала, что…

– Больше не делай так. Думать – не твоё, – он грубо потянул меня за запястье и вытащил из маленькой комнаты, закрыв за мной дверь. Потом, похоже, хотел толкнуть меня в спину в сторону выхода, но я увернулась.

– От тебя так и веет гостеприимством, – на это он улыбнулся. Нет, совсем не обычной улыбкой. Это скорее был хищный и притворный оскал, чем обычная издевательская ухмылка.

– Ого, смотри, что это? – он кивнул в сторону выхода. – Кажется, это дверь. Не хочешь рассмотреть её с обратной стороны?

Я ответила ему лишь злобным взглядом, но поспешила убраться из этого дома. Я вошла без разрешения в чужой дом, прочла без разрешения чужие стихи и поиграла на чужих нервах. Без разрешения… Нагло? Возможно.

Сколько себя помню, родители всегда требовали, чтобы я спрашивала, можно ли взять игрушку или можно ли сесть за обеденный стол. Они были строги, хоть наша семья и была бедной, не могла позволить себе роскошь, да и вообще не имела никакой популярности в городе. Обычно в таких семьях царит доброта, честность и понимание. Обычно… Но, конечно же, не в нашей.

Многое отличало чужие семьи от нашей. Конечно, не только у меня мать оказалась чокнутой наркоманкой и бросила нас с отцом, не только у меня были комплексы с самого детства. Но стоило мне посмотреть на счастливое лицо одноклассницы, которая только и говорила о себе, внутри загоралось дикое желание накинуть на её ухоженное личико мешок и пинать его до тех пор, пока ноги не отвалятся. Но это была лишь фантазия. На самом же деле я кидала на неё завистливый взгляд и надевала «мешок» на себя. Капюшон всегда помогал скрыть эмоции.

И вот я снова чувствую, как зависть пожирает мой мозг. Я уже стою на пороге дома и думаю о том, как хорошо было бы, если б с самого моего детства у меня был такой характер, как у этого парня. Полная отстранённость, сумасшедший, но задумчивый взгляд и хищный оскал.

Отдай мне это, Тейлор. Отдай мне всё, что тебе принадлежит не по праву.

Я отхожу от порога и слышу, а потом и вижу, как за мной выбегает мальчишка с блондинистыми волосами. Нет, не выбегает. Его выталкивают и грубо захлопывают дверь перед его лицом.

– Псих… – обиженно ругается себе под нос Билли и спускается с трёх ступенек у порога.

– Он твой брат?

– Что? Он? Не-ет, – он забавно махает рукой. – Он мой друг. Но он так не считает, – мальчик совсем не расстроенно пожал плечами. Кажется, ему совсем плевать, кем его считает Тейлор.

ОТ АВТОРА

Рисуя картину, люди думают о правильности деталей. Рисуя свою жизнь, они сравнивают себя с миром, который они нарисовали вокруг. Они думают, гармонично ли смотрится их существо на фоне других художников. Нужно признать, что картина, которую сейчас Тейлор рисовал в своей голове, была прекрасна. И уродлива одновременно. Уродлива…

Он стоял на деревянном мосту, облокотившись локтями о его перила и убивая себя очередной дозой никотина. Он стоял там не один. И не один уничтожал свой организм. С ним был парень. Высокий зеленоглазый юноша двадцати лет задумчиво всматривался в экран телефона, иногда поднося сигарету ко рту. Выглядел он слегка удручённо.

– Твой человек обманул меня, – начал Тейлор, рассматривая речушку, что пробегала под мостом. Она так торопилась сброситься с обрыва… Глупая вода. Глупые её ожидания. – Ты говорил, что все твои люди проверенные, но, когда я пришёл на место, которое мне сказали, там… – он не договорил, когда понял, что его собеседник больше увлечён телефоном, чем разговором. Парень тяжело вздохнул, отвёл взгляд от русоволосого и снова посмотрел на реку. Глупая вода… – Нейтан, ты меня слушаешь? – привлёк он внимание парня.