– Спокойной ночи, – сказал мистер Уипплстоун.

– Спокойной ночи, спокойной ночи. Тепловато для этого времени года, не правда ли? Спокойной ночи. Да.

Нельзя, конечно, сказать, будто дверь захлопнулась перед носом мистера Уипплстоуна – она захлопнулась, как только он повернулся к ней спиной.

Поднявшись по железным ступенькам, он был награжден возможностью лицезреть еще одно повторное событие. Пересекая улицу, к нему приближались Санскриты, брат и сестра. В то же мгновение кошка, выскочив из своего укрытия, налетела на его ногу и черной молнией унеслась по улице.

За секунду-другую, потребовавшиеся ему, чтобы выйти из калитки, Санскриты подошли совсем близко. Очевидно, свиноделы снова явились к Шеридану в гости. Они стояли, ожидая, пока он выйдет. Он уловил их запах и как будто вновь оказался в Нгомбване. Что это? Сандарак? В Нгомбване из него делают благовония и жгут на рынках. Мужчина, как и в прошлый раз, производил дикое впечатление. Казалось, он еще потолстел. Размалеванный. Весь в побрякушках. И что такое приметил мистер Уипплстоун, поспешно свернувший к своему крыльцу, что-то свисавшее с этой неописуемой шеи? Медальон? Белую рыбку? А тут еще Люси исчезла с такой стремительностью, ну как она потеряется? Он не мог понять, как ему поступить – отправиться на поиски или звать кошку, что будет совсем глупо.

Все еще пребывая в растерянности, мистер Уипплстоун заметил приближавшуюся к нему маленькую тень. Он позвал, и Люси мгновенно возникла из темноты, привычным манером бросившись на грудь хозяину. Он прижал ее к себе и поднялся по ступенькам.

– Вот и правильно, – приговаривал он. – Пойдем-ка в дом. Пойдем. Там нам с тобой самое место.

Когда они достигли своей тихой пристани, мистер Уипплстоун налил себе выпить. Слишком много почти мгновенных событий возмутили его душевный покой, и почему-то пуще всего тревожил разговор с мистером Шериданом.

– Я его точно где-то видел раньше, – говорил он себе. – И не только здесь, в тот день, когда пришел осматривать дом. В прошлом. Где-то, где-то, где-то. Какое-то неприятное воспоминание.

Однако память не пожелала подчиниться приказу, так что мистер Уипплстоун, лишь раздразнивший себя бесплодными домыслами, допил налитое и, пребывая в состоянии умело контролируемого возбуждения, набрал номер своего друга, суперинтенданта Аллейна.

Нгомбванское посольство, выстроенное для торгового магната георгианской поры, было, по правде сказать, чересчур величественным для новорожденной африканской республики, во всяком случае на взгляд Аллейна. Лондонские представители Громобоя перехватили этот дом, едва здание освободилось после долгой аренды. В таком дворце и посольство любой великой державы чувствовало бы себя совсем неплохо.

Дом был великолепный, прекрасных пропорций, внушающий ощущение покоя и просторности. Залы для приема гостей, занимающие почти весь первый этаж, выходили в глубине дома в обширный парк, где помимо прочих изысков имелось небольшое озеро. Парк, успевший за время аренды прийти в запустение, был не без шика восстановлен баронсгейтской фирмой «Прекрасные виды». Ее дочерняя компания «Декор и дизайн», также из Баронсгейта, позаботилась об интерьере.

– Пожалуй, эффект получился даже более разительным, чем они рассчитывали, – сказал Аллейн, – особенно когда теперешние владельцы разместили здесь свои украшения.

Он обходил дом в обществе пригласившего его сюда суперинтенданта Фреда Гибсона, занимавшего в Специальной службе такой же пост, как Аллейн в своем отделе. Крупный бледный молчаливый Фред первым делом оговорился при встрече, что они находятся здесь по приглашению посла Нгомбваны, причем находятся, строго говоря, на нгомбванской территории.