Наконец девушки кланяются, приглашая пройти на скромную террасу. Здесь меня ожидает хозяйка. При моём появлении та падает на колени, уткнув голову в пол.

– Вы можете её отослать, – слышу я шёпот неожиданно появившегося за моей спиной Аапехти.

– Мы гостим в её доме, это неудобно.

Жрец посмотрел на меня удивлённо. Кивнув каким-то своим мыслям, продолжил:

– Если будете говорить с ней сами, то этим окажете великую милость.

– Мне теперь что, через кого-то постоянно с людьми общаться? Да и лишить хозяйку завтрака… в её же доме…

– Скажите ей, что позволяете подняться и разделить с собой трапезу, – заявил жрец, явно не испытывая одобрения происходящему.

Повторив подсказку, с важным видом устроилась в плетёном кресле, слава богу, без всяких дыр. Дама при этом расположилась на полу, застеленном ковром. Рабыни подложили под неё ещё несколько небольших ковриков для мягкости. Слева для удобства поставили свёрнутый из чего-то чурбачок, на который та оперлась.

Хозяйка оказалась женщиной под сорок, полненькой и круглолицей. Широкий чёрный трёхчастный парик придавал ещё больший объём её голове. Плиссированный верхний халат был чисто белым. Ожерелье менат, состоявшее из многочисленных нитей с круглыми бусинами синего и бирюзового цвета, украшало её грудь. По центру нитей свисал манхет, к которому они крепились. Выполнен тот был в виде стилизованного женского торса, завершающегося коровьей головой с рогами.

Рядом с ней опустилась на ковёр Пия. И раз она сделала это, ничего не сказав, то, скорее всего, мы всегда вместе принимаем пищу.

Накрытый стол, в отличие от вчерашнего, не впечатлял. Пару видов сыров наподобие брынзы, салаты и зелень разных сортов. Несколько тарелок явно каких-то овощей, из которых я смогла распознать только огурцы и редис. Зато большое блюдо спелых фруктов радовало.

– Прости, девочка, но сегодня без мяса, – произнесла Пия, усаживаясь поудобнее.

– Это в связи с трауром, – услышала я шёпот жреца. – Нельзя ничего готовить.

Кольнуло осознание, что и цвет моего наряда неспроста. Именно этот небесный оттенок используют для траурного одеяния. Хорошо, что няня позаботилась.

Передо мной лежала глиняная тарелка с необычайно красивым узором. Я уже думала брать еду руками, как вчера на ужине с супругом… но, получив лёгкий тычок в спину от стоявшего за мной жреца, взглянула на опустившуюся сбоку от меня на колени рабыню. Та держала глубокую, наполненную водой миску с плавающими лепестками цветов. Понятно… сначала стоит вымыть руки. Странно, что нас вчера так не обслужили. Просто дали в конце вытереть руки.

Промокнув влагу поданным полотном, заметила, как моя служанка протягивает открытую шкатулку. А вот тут действительно удивилась. Это были приборы из слоновой кости, инкрустированные золотом. Не очень глубокая ложка, двузубая вилка и небольшой нож. Этикет, однако!

Пия отделила по небольшому кусочку от каждого угощения, сложив в одну миску. Подошедший мужчина в белом переднике, с медным браслетом и несколькими кольцами на правой руке, опустился на колени рядом с ней. Он аккуратно, беря еду руками, съел всё предложенное. Подождав минуту, нянечка отпустила того кивком головы. Пища была признана неопасной.

Есть с утра как-то не хотелось, но сыр, зелень и овощи были хороши. Да и отравить их намного сложнее. Подумала, что неплохо было бы добавить сюда омлет и кофе, но отогнала подобные мысли. Хотя… насчёт кофе нужно будет потом порасспрашивать.

Сопевший за спиной жрец успокоился, когда заметил, что пользоваться приборами я умею.

Удручали только мучные изделия. Вчера я их так и не попробовала. А сегодня… на зубах поскрипывал песок. Они его что, специально туда насыпали в таком количестве?