Аапехти воспользовался этим, чтобы опять приблизиться.

– Ваша Ка объединяется с телом. Вы вспомнили няню.

– Да. Сама не ожидала. Но это вызывает головную боль. Кроме того, проявившейся информации невероятно мало… а у меня возникло множество вопросов, на которые нужны ответы. Но, как понимаю, сейчас не время.

– Я буду рядом и стану помогать вам. Думаю, стоит обратиться к храмовому лекарю, он подготовит для вас настой. Скоро вы окончательно сольётесь. И ещё. Обращаясь к слугам, никогда не говорите «пожалуйста». Это неприемлемо. – И он низко поклонился.

– Хорошо, запомню.

В этот момент вбежали загорелые мужчины в небольших белых схенти3. На плечах они несли красивый паланкин. Поставив его на пол, трое из них упали лицами в пол, а один попытался меня туда пересадить, но рыжая охранница вновь начала шипеть. И тут на помощь пришёл жрец. Протянув руку, он почесал кошку за ухом, нагнулся и что-то прошептал в него. Затем без труда взял её на руки и отошёл, давая слугам возможность мне помочь. Но в свои права вступила Пия. Отпихнув мужчину, та сама помогла мне встать и пересесть на мягкие подушки внутрь полупрозрачного шатра.

Дорога дальней не оказалась. Меня просто перенесли в другой зал, где располагался неглубокий бассейн, а вокруг, склонившись в поясе, стояли несколько девиц. Няня, сопровождавшая мой паланкин, и здесь не отдала никому возможности спустить меня по ступенькам в воду.

Сбросив с себя платье и аккуратно сняв парик, который передала служанке, принявшей его с поклоном, Пия начала нежно протирать меня небольшой тряпицей, смоченной в приятно пахнущей жидкости.

Её прикосновения снова вызвали даже не воспоминания… просто знание. Пия носила титул «хемет» – няни в царской семье. А значит, кем бы ни был мой супруг, родилась я в семье фараона.

До этого у меня была ещё «менат» – кормилица, умершая несколько лет назад. От этого воспоминания болезненно сжалось сердце.

Появляющиеся знания хоть и радовали… но возникал вопрос. Куда делась душа бывшей хозяйки тела? Если моё тело продолжало спокойно жить и без Ка, то почему Ба этого не сопротивляется подселенке?

Здесь было явно что-то нечисто, и мне хотелось поскорее озадачить вопросами того единственного, кто был в курсе и мог мне помочь, ответив на них. Лучше бы, конечно, напрямую пытать саму Маат, но до какого-нибудь её ближайшего храма неизвестно сколько добираться.

Посему решила мысленно копить вопросы, которые предъявлю ей сразу при встрече.

Когда Пия перешла к мытью головы, поняла, что и сама совершенно лысая. Дотронувшись пальцами до макушки, почувствовала колючий ёршик давно бритых волос.

– Ты права, милая, надо уже привести тут всё в порядок. Но не сейчас. Господин наш изнывает от желания видеть тебя. Нужно поспешить.

Поддерживая меня за руку, она с осторожностью вывела из бассейна и усадила в небольшое кресло, похожее на то, в котором я сидела ранее. Только у этого сидушка была сделана из кожаных полос.

Мне подали прохладный сок какого-то фрукта в тонкостенной алебастровой чаше. Он придал сил и, кажется, даже снял болевые ощущения. Скорее всего, обещанный жрецом настой от местного эскулапа.

Девушки сначала промокнули всё моё тело длинным куском ткани, а затем споро натёрли приятно пахнущим маслом. Сама няня наносила подводку на глаза и помаду на губы. Затем мне пришлось подняться и надеть несколько полупрозрачных белых накидок, а следом большой плиссированный «халат», который был окрашен в красивый градиент от жёлтого к красному.

Меня подпоясали и усадили. Приблизилась служанка, несущая деревянную подставку с объёмным чёрным париком, сплошь украшенным бусинами, вперемешку золотыми и бирюзовыми. Пия аккуратно надела его на меня, предварительно смазав голову каким-то прохладным кремом.