Мне не хотелось противиться его ласке, но жуткая боль все усиливалась и мои ноги подкосились. Сердце весило килограмм сто и билось с силой, разрушающей грудную клеткой, но я должна была задать свой вопрос:

– Кто ты?

«Ты знаешь мое имя».

– Мне нужно не имя! – сквозь зубы выдавливала я. – Кто ты такой! Почему… ты…

Предел боли был достигнут, и я не могла дальше говорить.

«Больше не приходи сюда одна», – слова отзывались ожогами в моей голове. «Обещай мне!»

– Обещаю! – выкрикнула я, чувствуя, как слезы обжигают щеки.

«Ты все узнаешь. Только не приходи одна…»

Сухие листья, серая пыль и мелкая галька разом поднялись от земли и зависли в воздухе.

Его чудовищная сила, рост, мощь и энергия питали все происходящее и заряжали электрическим импульсом.

Мне показалось, что внутри моей головы что-то оглушительно лопнуло и я окончательно «поплыла» сознанием.

Очень медленно я возвращалась в тепло и комфорт. Я снова чувствовала запах дерева и тепло солнца на своей коже. Его лучи догорали в деревянных оконных рамах, окрашивая комнату в багровые оттенки.

Открыв на мгновенье глаза, я увидела привычные стены своей комнаты. За окном глубокая ночь. Туз с удовольствием потянулся в ногах и зевнул, щелкнув зубками. Устало моргнув, я тяжело выдохнула и снова забылась крепким сном.

Я проснулась разбитая и обессиленная. Голова раскалывалась от боли, в глазах – словно песочек. С трудом я поднялась и добралась до мамы, которая заканчивала завтракать на кухне. По моему виду она уже поняла как мне плохо, и пошла готовить все необходимое для укола.

Обычно, если уж у меня начинает болеть голова, то никакие таблетки ее не заглушают, поэтому я уповаю только на уколы.

– Может тебе сегодня не идти на работу? – обеспокоено спросила она.

– Да нет, сейчас пройдет, – я промычала в подушку, потирая ягодицу после инъекции.

– Ночью, наверное, было что-то с давлением, – рассуждала мама. – У тебя еще и глаз красный.

– Глаз? – машинально повторила я и подошла к зеркалу.

И правда. На левом глазу лопнули капиллярчики, поэтому мне тяжело смотреть.

– Ничего, разойдется, – устало ответила я и поблагодарила маму за помощь.

Выходя из дома, я обнаружила во дворе уже знакомую машину Германа и печально выдохнула. Я еще не решила толком, что мне дальше с ним делать, еще не разобралась в своих желаниях. Поэтому и видеть его пока не хотелось.

Но сбегать или игнорировать его глупо. Наверняка он уже засек меня.

Еще раз вздохнув, я поплелась к его машине, а затем уселась на пассажирское сиденье.

– Что случилось? – обеспокоено спросил Герман, обхватив мое лицо ладонью и разворачивая к себе. – Тебе плохо?

Я кивнула:

– Голова болит.

– Из-за чего? – он провел большим пальцем по моей скуле.

Мне было так приятно, что я замерла на мгновенье.

– Просто. У меня мигрени.

Мне хотелось прямо сейчас сказать Герману, чтобы он больше не трогал меня, но тепло его рук так успокаивало. Как хочется прижаться к нему и забыть обо всем! Но ведь он воспримет это совсем по-другому.

– Что-то случилось? – после минутного молчания спросил он. – Ты грустная. Что вчера произошло?

– Ничего, – как можно беззаботнее ответила я и высвободилась из его рук. – Герман, что вы хотели? Вы ведь не просто так приехали.

– На «ты», солнышко, – ласково улыбнулся он. – У меня есть другое место для проведения парных сновидений. Это лаборатория в медицинской клинике. Не бойся, там нет ничего страшного. Лабораторией она называется чисто условно. В здании полно народу, поэтому ничто тебе не будет угрожать.

– Хорошо, – я была слишком уставшей, чтобы отказывать мужчине. – Когда?