– А если честно? – пробую выяснить я.

Сначала она смотрит на меня округлившимися от удивления глазами, а потом откидывается на спинку стула и со вздохом протягивает мне книгу, признавая своё поражение.

– Только никому не говори, – заговорщически шепчет она.

Осторожно придерживая обложку, я листаю тонкие страницы.

– Любовные стихи! – смеясь, шепчу я в ответ. – А говорила, не веришь в романтику.

– В жизни романтики нет, – поясняет она. – Мне нравится сама идея, возможность чистой, неподдельной романтической страсти.

– Смешная ты, – с улыбкой отвечаю я.

Девушка склоняет голову к плечу и не таясь рассматривает меня.

– А ты совсем не такая, какой я тебя представляла. Кстати, меня зовут Айслин Грир. Мой отец заседает в Совете вместе с твоей тётей. Я тоже скоро еду в университет.

– Эллорен, я смотрю, у тебя новая подруга!

К нам грациозно подходит тётушка.

– Добрый вечер, маг Деймон, – здоровается Айслин, обеими руками пряча книгу.

– Добрый вечер, Айслин, – сияет улыбкой тётушка. – Я только что разговаривала с твоим отцом. Как хорошо, что вы пришли! – И тётя поворачивается ко мне: – Эллорен, прошу тебя, сходи за скрипкой. Пастырь Фогель желает послушать, как ты играешь.

Сердце у меня застывает и проваливается куда-то в пропасть.

– Играть? Сейчас? При всех?

– Твой дядя не раз уверял меня в твоих музыкальных талантах.

– Простите, тётя Вивиан… я… я не могу…

Я в жизни не играла для такой толпы. Голова идёт кругом.

– Чепуха, дитя моё, – отметает все возражения тётя. – Иди за скрипкой. Будущему верховному магу не принято отказывать.

Выскользнув из переполненного бального зала, я с облегчением вздыхаю и спешу по тихому узкому коридору к спальне, машинально переставляя сдавленные узкими туфельками ступни. А может, сбежать, пока меня не хватились?

В пустой спальне я застываю, не в силах пошевелиться и вздохнуть.

На кровати лежит открытый футляр для скрипки, а внутри на мягком зелёном бархате удобно расположилась скрипка Мэлориан – самый лучший музыкальный инструмент во всех Западных землях. Эти скрипки делают эльфы в северных мэлорийских горах из редчайшей древесины альфсигрских елей. Под струнами – кусочек пергамента. Тётиным летящим почерком там написано:

Удачи тебе, Эллорен!

Присев на краешек кровати, я не свожу глаз со скрипки. Откуда у тёти Вивиан одна из самых дорогих скрипок на свете? Её даже страшно взять в руки – это всё равно что коснуться святыни. Пробежав пальцами по струнам, я мысленно вижу альфсигрскую ель на горном склоне.

Скрипка настроена идеально.

Я подтягиваю смычок, поднимаю скрипку к плечу и провожу им по струнам – пальцы от волнения даже покалывает.

Комнату наполняет глубокий звук, чистый, как неподвижная вода в озере.

От небывалого прилива счастья моё сердце стучит быстрее обычного. Я бросаюсь к дорожному сундучку в поисках папки с любимыми партитурами. Вот моя любимая пьеса «Зимняя тьма», в голове уже звучит знакомая мелодия.

Однако, стоит мне бросить взгляд на открытую дверь, радость тут же испаряется. Уж слишком тяжёлое испытание ждёт меня там, внизу.

Собрав волю в кулак, я принимаю решение. Если мне суждено с треском провалиться, то пусть это случится под прекраснейшую из скрипичных мелодий.

Осторожно прижимая к себе инструмент, я беру партитуру и решительно выхожу из комнаты навстречу судьбе. М-да… в таких узких, неудобных туфлях шагается не очень-то уверенно.

В бальном зале у меня пересыхает во рту, мышцы живота сводит судорогой и – что хуже всего – начинают трястись руки.

Тётя встречает меня любезной улыбкой. Она беседует с пастырем Фогелем и членами Совета. Маркус Фогель снова обращает на меня свой настойчивый, немигающий взгляд. Он что, читает мои мысли?