– Кофе, котенок, – шепнул он ей на ухо.
– Угу, – пробормотала она, не открывая глаз. – Спасибо. Грегори спит?
– Спит еще.
Марина села, потянулась, сбросив полотенце, и взяла чашку кофе. Сегодняшнее утро ничем не отличалось от вчерашнего, от недельной давности, от полугодичной… Монотонное, однообразное течение жизни уже почти не раздражало, хотя иной раз очень хотелось, чтобы произошло какое-то событие и нарушило это спокойствие и порядок. Хохол посмеивался, когда Марина рассказывала ему об этом желании:
– Ну, чашку разбей, пусть Сара ковер почистит.
– При чем тут Сара? Я устала от этого болота, понимаешь? Вокруг все стоит, ничего не меняется, не движется, просто стоит колом – и все. Я не могу так жить…
– Тебе непременно нужно, чтобы все кипело и кровью заливалось? Я специально увез тебя сюда, чтобы никакой движухи, чтобы просто жить, как все люди. У тебя даже нервишки почти в порядок пришли, так что все на пользу, – отрезал обычно Женька.
Сегодня Марина решила вернуться к этому разговору. Решив поехать в Россию, она не собиралась отступать. Хохол в последнее время возомнил себя хозяином в доме, взял в свои руки решение всех финансовых и других вопросов, хотя сам не работал – сказывался непреодолимый языковой барьер. Женька так и не смог выучить английский, объяснялся большей частью на пальцах, а потому и найти какую-то работу для него совершенно не представлялось возможным. Да и что он умел? Разве что головы отворачивать. Однако Марина не сопротивлялась, ей даже нравилось, что Женька решает все сам, в кои-то веки она не брала на себя то, что не должна женщина. Но в вопросе о поездке на родину она решила все-таки настоять на своем, хотя и видела, что ему это не нравится.
– Женя, – начала она, отставив пустую чашку и закурив. – Так что там с нашим разговором в отеле?
– А что? – спокойно откликнулся Женька, повернувшись на спину и забросив руки за голову. – Ты все-таки собираешься ехать?
– Я понимаю, что ты этому не рад, но собираюсь, да.
– Это глупо, Маринка, пойми. Даже твоя стрижка и блондинистый цвет не обманет тех, кто знал тебя давно и близко. А уж меня опознать вообще труда не составит.
– Значит, ты все-таки натворил там что-то такое, чего теперь опасаешься, – удовлетворенно констатировала Коваль, которую этот вопрос занимал уже пару лет. – Иначе чего тебе бояться?
– Ну, уж точно есть, чего! – фыркнул Хохол.
– Так расскажи мне.
– Незачем! – отрезал он. – И больше не спрашивай, я не хочу вспоминать, я все забыл.
Марина затушила сигарету, легла на бок, натянув простынь, уставилась на лежащего рядом любовника в упор, заставив отвернуться.
– Женя, ты ведь знаешь, если мне будет надо, я выну из тебя все, что захочу. Не вынуждай меня, я не хочу ссориться, мы и так делаем это слишком часто в последнее время.
– Марина, я тебя прошу – прекрати. – Хохол сел и вцепился руками в волосы. – Понимаешь – я не могу рассказать тебе, да и не надо – зачем тебе знать? Три года прошло, все утряслось и забылось…
– А раз забылось – к чему тайны? – спокойно поинтересовалась она.
– Слушай, ну почему ты такая, а? Почему тебе недостаточно знать, что я просто решил все проблемы и увез тебя сюда? Почему тебе непременно нужны подробности?
– Тот, кто владеет информацией, владеет миром – это не я сказала, мне не додуматься. Но мысль очень верная, кстати, – заметила Марина. – И потом – что такого ты сделал? Снес с лица земли наш чудный городок вместе с жителями? Вздернул Беса на флагштоке мэрии? Нет? Тогда вообще не вижу проблемы.
– Проблема в том, что я сам не хочу этого помнить, я, понимаешь – я, не хочу! Не хочу! – взревел Женька, выведенный из себя вопросами и тоном, которым они задавались. – Что у тебя за мода?! Начинает иголки под ногти загонять – что, да кто, да как?! Зачем тебе знать?!