Внезапно по комнате разлился резкий лязг металлических засовов замка и секунды в голове Виктора ускорили свой темп. Прогремел приказ: «Лицом к стене». Словно наблюдая какой-то банальный фильм, инспектор увидел, как в комнату вошли три человека. Два охранника были высокими и крепкими, на их фоне заключённый выглядел совсем невзрачно. Следуя приказу, он стоял, прижавшись лицом к стене, и не шевелился. Затем послышался новый приказ: «Голову не поднимать». Хорошо отработанными движениями охранники подхватили заключённого под руки, усадили его на табурет и приковали. Вся эта операция заняла всего несколько мгновений, но в голове Виктора за это время успели прогреметь не менее десятка ударов. Охранники вышли, а Краник по-прежнему оставался с опущенной головой. Виктор имел возможность его рассмотреть. Михал оказался невысоким и абсолютно лысым. Его гладкая голова резко констатировала с обильно седой растительностью на лице.

– Странно, я всего на несколько лет его старше, но выглядит он словно старик, – размышлял Виктор, подыскивая подходящие слова для начала разговора.

Краник поднял голову и на Виктора устремился пронзительный взгляд маленьких острых, как у крысы глаз. Этот взгляд сочетал в себе любопытство, враждебность и тревогу. Внутренние часы Виктора всё ещё отбивали быстрые секунды, но мужчина ощущал, что его пульс постепенно приходит в норму.

– Меня зовут Виктор, – произнёс инспектор, пытаясь отвлечься от этого гипнотического взгляда. – Я инспектирую исправительные учреждения.

Краник не отрывал своего взгляда, как будто стремился заглянуть в самую сущность человека, сидящего перед ним.

– Я не имею никаких претензий. Кормят хорошо, регулярно приносят газеты, ко мне не проявляют жестокости. Единственное, что меня огорчает, это отсутствие прогулок для таких, как я. Мне бы очень хотелось насладиться свежим воздухом и полюбоваться голубым небом, ощущая на лице теплые лучи солнца.

– На данный момент я разговариваю с вами не как должностное лицо, но передам начальнику тюрьмы ваши пожелания. Дело в том, я хочу написать книгу о чувствах и мыслях человека, приговорённого к смертной казни. Я прошу вашей помощи в этом.

– Я не совсем понимаю, о чём вы меня просите? Как я могу вам помочь?

– Поделитесь, что вы чувствуете, о чём думаете, что вспоминаете, что приходит вам на ум?

– Зачем мне открываться человеку, которого я вижу впервые? – усмехнулся Михал и опустил голову. Виктор вздохнул с облегчением, ему было невыносимо тяжело находится под этим пронизывающим, колючим взглядом.

.– Вы не хотите высказаться? Оставаться в заточении с собственными мыслями – это ужасно. Я не представляю, насколько это тяжело и как это влияет на психику.

– Да, вы даже не можете представить, насколько это сложно. Нам не говорят точную дату казни. С наступлением каждого нового дня в голове крутится мысль, что это твой последний день и сегодня за тобой придут. Я уже решил, что этот момент настал, но мне известно немного о порядке казни. Утром приходит тюремный капеллан и объясняет саму процедуру, старается утешить, выслушивает исповедь и даёт прощение. Вот со священнослужителем я пообщаюсь по душам. Возможно, Бог простит меня. Но вы же не священник.

– Я далёк от религии, думаю, что вы тоже. Бог милосердный, он прощает многие грехи. Но простят ли вас люди, которым вы причинили боль и страдания?

– Мне плевать на мнение окружающих, – вновь пронзил собеседника своим взглядом Краник. – На тех, кто создал войны, голод, нищету, социальное неравенство, расовую и национальную дискриминацию. Вы хотите, чтобы я обращал внимание на их слова.