– Ква-ква-ква! – послушно произнёс Алан.

Избушку снова сотряс взрыв хохота.

Закончив возиться с Тагеровым, Лиля помогла Юле улечься на кровать и тщательно растерла водкой её спину. После этого она укутала её всевозможным тряпьём, которое только нашла в своих вещах, и подступила ко мне. Но я предпочёл растереться самостоятельно. Обернув ногу курткой, я почувствовал, как по ней начинает расползаться облегчающее боль тепло.

– Так, вроде вылечила всех, – проговорила Ширшова, посмотрела по сторонам и поставила бутылку на стол. – Пейте на здоровье.

В бутылке осталось примерно треть содержимого. Грустные глаза Сергея стали ещё печальнее. Он обречённо вздохнул, разлил водку в уже приготовленные для этого четыре кружки (женская часть нашего коллектива от употребления спиртного вовнутрь отказалась) и произнёс:

– Ну, что? Без закуски, конечно, непривычно. Но в этом тоже есть свой шарм.

Я, Алан и Ваня подошли к столу.

– За наше чудесное спасение, – предложил Тагеров.

Вишняков помотал головой.

– Нет, – возразил он. – Давайте помянем того, благодаря кому мы остались живы. Николая. Можно было взлетать в такую погоду или нельзя – сейчас это уже не имеет значения. Главное то, что он выполнил свой служебный долг до конца и без раздумий пожертвовал своей жизнью ради сохранения жизней своих пассажиров, то бишь нас с вами.

Мы, не чокаясь, выпили. Наступила тишина. Поставив кружки на стол, мы снова расселись на полу.

– А керосин в лампе убывает, – констатировала Лиля. – Убывает даже быстрее, чем я думала. Может, её потушить?

– Господа, кому-нибудь нужен свет? – картинно спросил Сергей. – Признавайтесь, кто-нибудь боится темноты?

Никто не отозвался. Ещё раз обведя нас глазами, Вишняков придвинул к себе керосинку и повернул вентиль. Огонь погас. Нас окутала кромешная тьма.

– Ну, что, будем спать? – проговорил Алан.

– А что нам ещё остается делать? – подал голос я.

– Утро вечера мудренее, – заметила Ширшова.

– На это вся и надежда, – внесла свою лепту в диалог Патрушева.

Послышался шорох. Это каждый из нас стал устраиваться поудобнее. Я подался чуть вперёд, положил под голову рюкзак, вытянул ноги, сложил руки на животе и закрыл глаза.

«Вроде покойника», – мрачно подумалось мне.

Растертая водкой нога согревалась всё сильнее и сильнее. Я с удовлетворением отметил, что судорога, сковывавшая её до сих пор, заметно ослабла, боль стала утихать, и кровь свободно потекла по сосудам.

«Какая же всё-таки молодец, эта Лиля, – подумал я. – С использованием водки она всё рассудила правильно».

Снаружи донёсся лёгкий свист ветра. Послышалось уханье совы. Вдалеке что-то затрещало. Я открыл глаза и насторожился. Эти звуки заставили меня вспомнить, что мы находимся не дома, что вокруг нас глухая тайга со всеми её обитателями, и что для этих обитателей мы, скорее всего, незваные гости, которые нарушили их покой.

– Хотел бы я знать, куда делся хозяин этого домика, – раздался задумчивый голос Тагерова. – Что он здесь делал? Кто он, вообще, был? Завтра, при дневном свете, нужно будет хорошенько здесь пошуровать. Авось, отыщем что-нибудь интересное.

– Ребята, может быть нам стоит организовать дежурство? – предложила Ширшова. – Мало ли кто сюда ночью забредёт.

– А кого ты боишься? – спросил Алан.

– Медведя, – ответила Лиля.

– Медведь – это ерунда, – пробормотал Вишняков. – Главное, чтобы сюда не забрёл кое-кто пострашнее.

– Например? – спросил я.

– Например, Снежный Человек.

– Ну, ты и загнул! – усмехнулся Тагеров. – Ты нас попугать хочешь?

– Вовсе нет, – возразил Сергей. – Если хочешь знать, встретить Снежного Человека в такой глуши вполне возможно.