Корон всмотрелся в угловатые символы. Каббалистическая манера ведьминого письма была смутно знакома, но смысл он уловил не сразу.

– Что-то про защиту от духов, людей и нелюдей. Или, может, о защите от магии… точно. «Любой, держащий в руках, прославится!..» – так написано.

Одиночка сник.

– Жалко. Зачем мне прославляться? Чтобы каждая собака знала? Эх, хороший топор, а придется бросить.

– Подожди. Тут еще дальше: «…прославится, разбогатеет и узнает много женщин, ибо все преклонятся пред его мощью».

Одиночка, собравшийся зашвырнуть секиру подальше, остановился.

– Хотя… разбогатеть, конечно, охота. А если разбогатеешь, и бабы полюбят.

– «…узнает много женщин», – многозначительно повторил Корон. Вопреки его разумению, воин вдруг покраснел.

– Узнает, не узнает… Нечего лезть в мои дела. Сам разберусь. Меня… меня еще сама Горная Королева полюбит, мне гадалка говорила. Слышал я, эта королева – баба шибко смазливая! – Одиночка мечтательно закатил глаза.

Потрясающая догадка проникла в голову Корона. Он пытался сдержаться, но не смог.

– Я так понимаю, ты того… еще не спал с… какой-нибудь королевой?

Одиночка отвернулся, но даже в полумраке Корон видел, что уши у него пунцовые.

– Ну… и с королевой тоже. Но я еще молодой, у меня все впереди! – с вызовом добавил воин.

– Конечно. – Корон постарался, чтобы его изумление не слышалось слишком явственно. – Ты лучше не выкидывай секиру. «Узнает много женщин» – звучит неплохо, а?

– Подходяще, – согласился Одиночка. К нему вернулась прежняя уверенность. – И вообще, заколдованная секира – это хорошо. Кстати, а твой чернокнижник, он мужик или баба?

– Мужик, – увидев разочарование на лице воина, добавил: – Но у него наверняка есть служанки.

– Тогда пошли. – Одиночка сделал зверское лицо и взял секиру наперевес. – Энергия во мне так и кипит. Боевая энергия, ты не подумай чего.

Корон удовлетворенно кивнул. Ничего лучшего, чтобы одолеть запутанный лабиринт, и придумать нельзя. Боевая энергия. Можно сказать и так. Запалив факел, он поспешил за воином, торопливо нырнувшим в один из узких тоннелей.

Коридор резко уходил вниз и заканчивался массивной стальной дверью, за которой виднелась крутая лестница. Дверь была приоткрыта и, судя по всему, давно не поворачивалась. Мощные петли, прогнившие и искореженные, свисали гнилыми железяками, но сам проход охраняла пара упырей в ржавых доспехах. Одиночка остановился и нехорошо ухмыльнулся.

– Ну наконец-то! А то я все думал, на ком бы секиру испытать. Слышь, магиер, интересно, доспехи можно разрубить с первого удара? Или лучше руки не рвать, два раза долбануть?

Упыри переглянулись и попятились, а когда наткнулись на холодный взгляд приближающегося магиера, бросились наутек.

– Слышь, чего это они? – Одиночка недоуменно оглянулся. – Я ж пошутил, а они и испугались. Тоже мнеохрана.

– Просто твои шуточки не до всех доходят, – хмыкнул Корон. – А вообще, на свой язык не очень-то рассчитывай. Настоящие зомби не ведают страха. Эти упыри – болотные, родичи кикимор. Колдун перетащил их сюда с помощью магии и силой заставил служить себе.

– Приручил, значит.

– Вроде того. Так намного проще, но, как видишь, не так уж надежно. Эти твари только и ждут подходящего момента, чтобы удрать от хозяина.

Они торопливо спустились по лестнице. Здесь начинался единственный коридор, широкий, наполненный неярким, призрачным светом. Сияние исходило от необычной формы светильников, закрепленных на стенах. Присмотревшись, Одиночка с омерзением понял, что кошмарные светильники изготовлены из человеческих черепов. Корон перехватил его взгляд.