А в другом конце салона бесились остальные – Вик требовал от стюардесс то шампанского, то раскраску для детей, раз алкоголь нельзя. Людмила Сергеевна зычным зовом пыталась его усмирить. Остальные подыгрывали то одной, то другой стороне. Пассажиры мечтали в следующий раз оказаться на рейсе с десятью младенцами, а не с горсткой одиннадцатиклассников. Утомились все.

В итоге пассажиры и стюардессы с мигренью по прибытии отправились пить валерьянку и старательно забывать перелет, а вот пять человек во главе с вымотанным завучем устроились в транзитной зоне маленьким бесноватым лагерем, готовясь скучать бесконечные двенадцать часов.

Людмила Сергеевна прислонилась к стеночке, укрылась курткой и засопела, наивно предположив, что теперь подопечные уже никуда не денутся. Так бы и получилось, если бы в стадо бедных овечек, облагодетельствованных благотворительным фондом, не затесался оторва Вик.

– Васильева! – Свистящий шепот выдернул Кристину из полусна, в котором она босиком ступала по мокрой траве у Стоунхенджа и несла каменную плошку в замерзших ладонях.

Зал стамбульского аэропорта даже поздней осенью выстуживался кондиционерами, дремать было зябко и в зимней куртке. Кристина приоткрыла глаза – у ее ног на корточках сидел Вик.

– Чего тебе?

Вик ей никогда не нравился.

Он презирал всех – и нищих, как она, и мажоров, считая нормальными людьми только «свой круг» и друзей родителей-художников.

Он ввязывался в любой кипиш и неизменно выходил победителем. Кристина же была полной противоположностью – если десять человек перейдут улицу на красный, оштрафуют лишь ее одну.

Подруга Варька умирала по нему весь десятый класс, а он знал и не уставал прикалываться по этому поводу.

– Мы собираемся слинять в город. Тут меньше часа на метро до центра. Гранд-базар, Босфор, Ленка хочет посмотреть на дворец султана. Ты с нами?

– Не-а. – Кристина поглубже нахлобучила капюшон куртки и спрятала заледеневшие пальцы в рукава.

– Васильева! Ну ты чего! Если мы все сбежим, никому не влетит.

– Вик, уйди, – не открывая глаз, ответила она. – Я в твоих делах не участвую с седьмого класса, когда было «если сбежим, прогул никому не поставят».

– А ты злопамятная! – Вик щелчком откинул ее капюшон. – А если… – Он притворился, что задумался, но было очевидно – план составлен заранее, а на простое согласие парень и не рассчитывал. – Если я тебе куплю билет в Айя-Софию? Вот сейчас, онлайн. Надо четыре часа в очереди стоять, а ты сразу пройдешь. А?

– Да зачем я вам! – взмолилась Кристина, хотя в собор Святой Софии она очень – прямо-таки страшно – хотела. Она же «упоротая по древностям», как говорит Варя. И дополнительный маленький подарок в виде целого дня в сказочном Стамбуле… увы, она не могла отказаться.

– Зачем ты нам вообще сдалась, гуляй где хочешь. Но сбежать мы должны всем составом.

Кристина долго смотрела на Вика, и у того по морде расползалась довольная улыбка – рыбка попалась на крючок.

А рыбка думала, что еще пожалеет. Точно пожалеет.

Зеленые глаза сощурились – Ирн узнал это место.

То самое, где он попал в ловушку.

Здесь оставалась магия Айны, которая спутывала его золотом и счастьем, и он, десять тысяч лет назад, промедлил на несколько мгновений, еще раз захотев ощутить прикосновение ее пальцев.

Золотые нити опутали его, вонзились под кожу, превратились в ядовитых змей, яд растекся в крови, отравил ее и сделал черной, а мечи из холодного железа полоснули по мышцам, разрывая их в клочья.

Эльфы визжали от боли, сжимая рукояти клинков, падали с обгоревшими руками, но оружие поднимали следующие за ними – чтобы воткнуть в тело Кровавого Короля.