– Поистине печальная повесть, – сказала Ирен примирительно. – Теперь мы знаем, что с ранних лет вам приходилось подмечать и запоминать подробности жестоких событий. А сейчас прошу вас в точности описать нам то, что здесь произошло, не опуская ни малейшей детали, ни единого впечатления. В конце концов, все мы женщины и знаем, как нелегко порой приходится в этой жизни, – добавила она в конце со значением.

– Да. Мы все – женщины. – Кажется, эта фраза придала девушке сил. – Все было вот как: поскольку я тут совсем недавно, то решила прогуляться по дому, чтобы немного освоиться.

– Значит, вас не ждали специально в той комнате?

– О нет, от меня вообще ничего не ждали, только велели переодеться (мне помогала французская горничная) и ждать последующей проверки… Но я всегда была нетерпеливой.

– Я тоже, – заметила Ирен.

– Терпение – высшая добродетель, – не удержалась я.

Пинк посмотрела на меня:

– Может быть, в вашей профессии, если она у вас есть. Но не в моей.

Девушка стала очевидно смелее с момента нашего возвращения.

Она возобновила свой рассказ, обращаясь исключительно к Ирен:

– Так вот, я осматривалась, заглядывая в разные помещения: старалась составить представление о том, как тут все расположено. Потом я попыталась открыть дверь в ту комнату.

– Попытались?

– Да, мадам! Сначала она не поддавалась: ручка никак не хотела поворачиваться. Но я толкнула сильнее, и дверь распахнулась, как по волшебству.

– Вам удалось определить, почему дверь не открылась с первого раза?

– Нет, я забыла обо всем, как только переступила порог. Я из Западной Пенсильвании и не раз бывала на скотном дворе, но такой вони не припомню.

– Разве что в мясных рядах, – пробормотала я.

– О, туда я больше ни ногой. Вся эта свиная требуха…

– Это обычный рынок, где торгуют честные люди, – возразила я.

В моих словах ей послышался намек, и щеки девушки залились пунцовым цветом. Я вдруг поняла, почему ей дали такое прозвище.

– Обойдусь без нотаций, – резко проговорила мисс Пинк. – Я сама себе хозяйка и готова на все, чтобы выжить.

– И вы уже делали это «все»? – небрежно спросила Ирен. – Здесь?

Румянец на щеках Пинк стал еще ярче.

– Вас это не касается, миссис Адлер Нортон. Хотя на самом деле меня только успели ознакомить со здешними правилами, прежде чем я приступлю к работе. Я просто хотела сориентироваться в планировке, осмотреться. Я не рассчитывала обнаружить такой кошмар, хотя поначалу вообще не поняла, что к чему.

– Комната была освещена?

– Да, было светло как днем. Если бы не запах… впрочем, я почти сразу же увидела кровь и поняла…

– Что вы поняли?

– Что это его рук дело. Потрошителя. Из-за способа, каким он разделал тела тех двух женщин, буквально расчленил.

– Вы хорошо все осмотрели?

– Я прокралась на цыпочках как можно ближе, чтобы только не… ну, чтобы меня не стошнило. На самом деле там мало что можно было разобрать.

– К нашему счастью. – Ирен затушила вторую изящную сигарету рядом с первой. – Мне хотелось бы, чтобы вы поехали с нами.

– К вам домой?

Увидев возможность спасти заблудшую душу, я ринулась в бой:

– Мы живем в премилом коттедже, в Нёйи – деревушке недалеко отсюда. Конечно, это только во Франции наш дом считается коттеджем, тогда как в Англии его назвали бы загородным особняком. У нас живут попугай, кот и даже мангуст. А раньше у нас еще были… змеи. – Я уже исчерпала список преимуществ, а в карих глазах мисс Пинк не появилось ни намека на заинтересованность.

– Мне уже случалось видеть змей, мисс Хаксли. У Крукед-Крик их водилось целое множество.

– Крукед-Крик? Кривой Ручей? – переспросила я.

– Уж всяк не хуже, чем Пондхам-он-Рай – «море ветчины во ржи» – или дюжина других английских деревушек, которые по названию скорее похожи на еду, чем на местожительство. Я родилась в Западной Пенсильвании и горжусь этим.