– Что именно?

Услышав меня, профессор нахмурился. Вместо вопроса о том, почему я это сделала, он начал обвинять.

– Я стараюсь тебе помочь, Мерве. Думаю, ты заслуживаешь большего и должна достичь высот, поэтому продолжаю защищать. Тем не менее ты на всех нападаешь. Мы еще не успели отойти от вчерашнего неуважения, сегодня ты уже напала на студентку. Мы не можем закрывать глаза на все твои выходки только потому, что ты хорошо учишься.

Его голос был резким. Хоть мне и хотелось хлопнуть дверью и уйти, пришлось сдержаться.

Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и дала себе несколько секунд, чтобы успокоиться, ведь гнев все еще не утихал. Дамла первая начала. А здесь сейчас слушала упреки я. Открыв глаза, сглотнула, прочистила горло и посмотрела в глаза декану.

– Она первая начала. Ударила меня намеренно! Она заслужила. Я не нападала без причины.

Взгляд декана стал серьезней.

– Ты признаешь, что напала. И мне не интересны оправдания, Каракую! Это не старшая и не средняя школа. Ты осознаешь серьезность того, где находишься? – крикнул вдруг декан. Это стало последней каплей. Мое терпение начало ослабевать, и если бы оно рухнуло, то без колебаний раздавило бы всех, кто находился рядом.

– Ахмет-бей, – спокойно произнесла, несмотря на свой гнев. – Ни один преподаватель не имеет права так кричать на студента, не разобравшись в причинах его действий.

Декан попытался смягчить взгляд, но ему это не удалось.

– Из-за твоего поведения у тебя нет друзей. Ты бестактна. – Он сердито вздохнул. – Я не хочу тебя обидеть, но ты переходишь границы. Какой смысл выливать кофе на голову студентки? Разве это достойное поведение?

Я на мгновение посмотрела прямо на Ахмет-ходжу.

Это был мой выбор – быть тем, кем я являлась. Это никого не касалось. Мне было очень спокойно внутри ледяной глыбы, в которой я пряталась. Может, все органы были заморожены, может, кровь бурлила в жилах, но снаружи все было в порядке. Единственное, что могло дать горячее сердце, – это боль. Я привыкла жить скучной жизнью. Не то чтобы находила людей странными, держалась от них подальше или они мне не нравились. Просто жила своей жизнью. В ней не было места большому количеству людей. По крайней мере, я так думала.

– Если вы закончили со своими оскорблениями, можете уже назначить мне наказание, как в старшей школе, и отпустить? А то занятие скоро начнется.

Профессор закрыл глаза и глубоко вздохнул. Я знала, что злила его, но он был не единственным, кто злился сейчас.

– Я не оскорбляю тебя, Мерве, – сказал он, стараясь сохранять спокойствие. – Я желаю тебе только добра, а эта агрессия доставит тебе неприятности. Помнишь, что произошло вчера? То, что ты спросила у Каран-бея, было большим неуважением. То же самое касается и Дамлы…

Каран. Неосознанно схватила себя за юбку. Она, пропитанная кофе, была холодной. Ладоням понравился этот холод. Просто услышав это имя, я полностью отвлеклась на него. Напротив меня сидел Ахмет-ходжа, но казалось, это был не он. Черные глаза Карана Чакила, его мужественный нос правильной формы, мясистые губы, густые черные брови и длинные ресницы, доходящие до бровей. Лицо этого человека будто отпечаталось на моих зрачках.

Его темные глаза были словно тень ночи, падающей на землю.

– Я осознаю, что проявила неуважение к господину Карану, но это не относится к Дамле. Как я уже сказала, господин. Она заслужила.

– Ох… – Он в отчаянии поморщился.

Я заметила, что плиссированная юбка в моей ладони помялась, и отпустила ее.

– Ты не сдашься, не так ли? Тебе следует извиниться перед Дамлой. Если не хочешь, мне придется тебя наказать.