Но территориальные ассамблеи обладали лишь совещательными функциями – право окончательного решения важнейших вопросов оставалось за колониальной администрацией. А круг избирателей, хотя и был расширен, все же ограничивался различными цензами и не включал большинства населения колоний.

В британских владениях политические сдвиги сопровождались частой сменой так называемых колониальных конституций. Каждой из колоний давалась особая конституция; называлась она обычно по имени того губернатора или министра колоний, при котором была составлена. Конституции внешне были очень разнообразны. В одних предусматривалось, что в Исполнительном совете при губернаторе получают право участвовать несколько неофициальных лиц, специально отобранных и наделенных совещательными правами. По другим, при губернаторе создавали законодательные советы с большинством, состоявшим из официальных лиц, и назначенными неофициальными «представителями». В большинстве колоний были и законодательные и исполнительные советы, состав которых постоянно перетасовывался. Число представителей разных расовых, этнических и социальных групп в советах по разным конституциям варьировалось, вводились избирательные права ограниченных групп населения и в законодательных советах предоставлялись места для выборных членов.

Реальная власть всегда оставалась в руках губернатора, но конституции были явными политическими уступками африканцам. Они принимались, отменялись и пересматривались зависимости от силы, этапа и характера антиколониальных выступлений. Так, выработанная в 1949–1950 гг. конституция Золотого Берега была следствием народных волнений в этой стране в 1948 г. В Нигерии к принятию новой конституции привело выступление шахтеров в 1949 г. С помощью таких конституций колониальные власти пытались расширить свою социальную опору, но антиколониальные силы стремились использовать их для расширения легальных возможностей политической борьбы.

Особой разновидностью реформ послевоенного колониального устройства в Черной Африке стало создание федераций. Это, прежде всего, объединение Северной Родезии, Южной Родезии и Ньясаленда и образование восточноафриканской федерации в составе Кении, Уганды и Танганьики. Оба эти плана родились еще в довоенные времена, но тогда их не удалось осуществить.

Образование восточноафриканской федерации должно было способствовать привлечению белых поселенцев Кении к управлению Угандой и Танганьикой и фактическому превращению подопечной Танганьики в английскую колонию. В этом, однако, состояла и трудность осуществления этого плана. Неизбежны были протесты как в Организации Объединенных Наций, так и со стороны мирового общественного мнения.

Созданием Федерации Родезии и Ньясаленда английское правительство намеревалось добиться более эффективной эксплуатации людских и природных ресурсов трех своих колоний в Центральной Африке: относительно развитое поселенческое сельскохозяйственное производство Южной Родезии с сырьевой базой Северной Родезии и резервуаром рабочей силы – Ньясалендом. Фактическое присоединение Северной Родезии и Ньясаленда к Южной Родезии давало возможность широко использовать южнородезийских поселенцев на всей территории федерации. Одновременно Великобритания получала возможность выступать как бы арбитром в отношениях между африканцами и правительством колонистов.

Правительство Великобритании учитывало также, что отказ от уступок колонистам «самоуправляющейся» Южной Родезии мог толкнуть их на быстрое сближение с Южно-Африканским Союзом. Такое тяготение существовало всегда. Еще в 1922 г. около 40 % белых избирателей Южной Родезии проголосовало за присоединение к ЮАС. На рубеже 40-х и 50-х гг. выходцы из ЮАС составляли уже треть белого населения Южной Родезии. Перспектива такого сближения стала особенно тревожной для британских властей после 1948 г., когда в ЮАС к власти пришло правительство африканерской (бурской) Националистической парии с ее антианглийскими настроениями и призывами к выходу из британского Содружества.