С Надей мы подружились и в одиннадцатом классе целый год жили вдвоем в двухместной комнате. Правда, наша дружба очень неприятно закончилась сразу же после окончания учебы.

Дело в том, что Надя была из многодетной семьи. У нее было мало одежды, и она в основном была сильно поношенная, доставшаяся от старших сестер. Однажды у меня пропал из комнаты жакет, предмет зависти многих моих одноклассниц. Я его целую неделю искала и очень переживала, что его кто-то украл. Через неделю жакет снова появился на плечиках в нашей комнате как ни в чем не бывало. Потом у меня исчезла футболка. А вечером, когда Надя пришла с танцевальных занятий, я нашла свою футболку под ее подушкой. Я ничего ей не сказала. Просто достала свою футболку из-под ее подушки, когда Надя вышла из комнаты, и повесила ее на плечики, ничего не говоря, чтобы подруга поняла, что я вычислила воришку. Надя пыталась оправдаться, сказала, что случайно облила водой свою кофточку, что ей нечего было надеть и что она не успела у меня спросить. На какое-то время исчезновение вещей прекратилось, но в день выпускного я узнала, что, когда меня не было в городе, Надя ходила в моей юбке. Меня все это очень расстраивало, и я перестала с ней общаться.

Еще одно неприятное воспоминание. Я училась в гуманитарном классе, и у нас было минимальное количество часов по физике. Я этот предмет никогда не понимала и, видимо, не пойму. Наш постоянный учитель по физике заболел, и его заменял учитель, который вел занятия в физико-математических классах. Он нам раздал задачки по вариантам. Списывать было не у кого и некогда. Через пятнадцать минут он вызвал меня к себе и потребовал, чтобы я показала свою тетрадь с решенной задачей. Я показала. Он быстро пробежался глазами по странице и нарисовал внизу рожицу: овал и пустые глазницы. Я растерялась и спросила, что это значит. Ответ меня поверг в еще большую растерянность. Он сказал: «Это значит, что у тебя голова такая же пустая». Это было очень унизительно, особенно потому, что это слышал весь класс. Ничего удивительного, что дети ненавидят школу, ведь такое случается в школе довольно часто.

В десятом классе я полюбила английский, потому что у меня был прекрасный репетитор. Андрей Витальевич работал учителем в нашей школе, но учил другие классы. Это был очень интеллигентный мужчина лет сорока пяти. Он пользовался каким-то очень приятным парфюмом. Учительницы в школе им восхищались.

Андрей Витальевич задавал много заданий на дом, а потом проверял, как я справилась. Мне нравилось с ним заниматься, и я очень старалась, училась каждый день до двух часов ночи. Я любила делать переводы. Это занятие для меня было сравнимо со складыванием паззлов, но не из кусочков картона, а из слов.

Я начала думать, что могла бы поступить на факультет иностранных языков. Но Андрей Витальевич сказал, что там очень большой конкурс, что его дочка, которая свободно говорит на английском с малых лет, не смогла поступить с первого раза. Я испугалась, что не справлюсь со вступительными экзаменами.

Жаль, что учителя не верят в учеников и не вселяют в них веру в себя. Я решила, что не сдам вступительные экзамены на факультет иностранных языков, раз мой репетитор не верил в успех. Я даже не попыталась это сделать. Возможно, моя жизнь сложилась бы иначе, если бы я рискнула.

В старших классах я много читала, просто потому что всегда любила литературу. Я любила писать сочинения. Одно из них как-то даже отобрали для сборника лучших сочинений.

Я много училась. И еще успевала ходить в спортзал на шейпинг. Нашей учительнице, которая вечером следила за порядком в классе и выполнением домашних заданий, не нравилось, что я хожу в спортзал, потому что ей было проще контролировать детей, сидящих в классе. Однажды она запретила мне уходить в зал, и я убежала через столовую. Все-таки я могу быть настырной, если мне чего-то очень сильно захочется.