Две молодые девчонки, приехавшие в столицу найти работу и, впоследствии, ставшие подручными, а затем и подружками Наташи, не смогли вынести темпа и этого скрупулёзного во всех отношениях характера работы, ушли от неё. Они не смогли, потому что были сделаны из другого теста, чем она. Им хотелось тяп – ляп, да как, ни будь. По быстрее сделать данную работу, хоть и не так как надо и на следующий объект. Наташа этого не могла допустить; дружба дружбой, а работа превыше всего. За те деньги, что они получали за свою работу, она требовала соответствующей отдачи от своих подчинённых. Да, как и пророчила ей Алина, она стала теперь бригадиром. Но получалось теперь так, что она осталась без бригады. По крайней мере, в своей тройке. Одной ей, конечно же, не справиться и она, было уже, упала духом. Как, всё та же Алина, пришла на помощь, в который раз. Она привела к ней молодого парня Арсения, он как раз нуждался в работе. Кто он был Алине, Наташа не спрашивала, да зачем ей это. Главное, что он её протеже, а этим уже всё сказано. Молодой парень оказался очень симпатичным и в то же время, трудолюбивым. Был он юн, казалось, не искушён в любви. Глядел на Наташу заворожено и, когда она замечала это, краснел, как маков цвет. Наверное, этим самым, он и понравился ей, но не в плане как мужчина. Он ведь был моложе неё, на целых двенадцать лет, куда уж ей старушке. Просто она считала, если человек умеет краснеть вот так, как это получалось у Арсения, значит, человек ещё не превратился, в негодяя, высшей стадии, каких уже немало приходилось видеть молодой женщине. Сама она, будучи человеком порядочным во всех отношениях, ни как не могла привыкнуть, к человеческой подлости и, каждый раз терялась в таких ситуациях. Хотя к этому надо было привыкать, ведь она жила в мире, где подлость была на первых ролях. Но ей хотелось справедливости во всём и всегда.

Арсений очень быстро поднаторел в деле, которое ему предложила Алина, хватая всё прямо на лету. Был он силён, вежлив, откровенен. Но, рамки откровения знал наверняка и далеко не заходил в своих суждениях. Всё это очень нравилось Наташе, да ей много чего нравилось в нём, но она и не смела, думать даже ни о чём. Только работа, на что – то другое, она уже не имеет права. У неё дочка невеста, ведь ей уже шестнадцать лет и она просто писаная красавица. Волосы, чисто шёлк, тяжёлой волной спадают чуть не до колен; брови вразлёт, тонкой линией уходят к вискам, глубина озёр – глаз, завораживает. Пухлые губки манят, зовут к себе; ровные зубки – жемчужинки, сверкают в улыбке, соперничая с цветом фарфора. И вся она такая тонкая, звонкая, нарядная и ухоженная. Мама до сих пор сама моет её смоляную копну волос, потом с любовью расчёсывает и укладывает в красивую причёску, или же плетёт тяжёлую косу, что толщиной получается в руку. Дочка, много раз порывалась сделать стильную, короткую стрижку, но Наташа просила её, не делать этого. Уж больно хороша была дочка, в ореоле этого богатства. И та согласилась при условии, что ухаживать за её шевелюрой, будет мама.

После того, как появился Арсений, у Наташи началась, будто другая жизнь. Везде он поддерживал её, помогал ей, выручал её. Не давал ей устать, не позволял грустить и Наташа, не успела, оглянуться, как Арсений стал просто не заменим во всём. Он стал светом в окне, воздухом, которым человек дышит. Наташа поняла, что влюбилась! Влюбилась в мальчишку! Боже! Нет! Нет! Она не имеет просто права, испортить ему жизнь, судьбу. У него другая дорога по жизни. Он встретит себе ровню, зачем ему престарелая жена с ребёнком? Да нет же, нет. Наташа не могла допустить этого. Ей почти тридцать девять, у неё дочь на выданье. Нет, нет. Ну, куда несёт её нелёгкая? Но думки, думками, а жизнь диктует своё. Ведь после смерти Олега, к её телу не прикасался ни один мужчина. А это тело требовало к себе внимания, просило, кричало. Каждое прикосновение Арсения, для Наташи становилось просто пыткой. У неё подкашивались ноги, гулко стучало сердце и всё кружилось перед глазами. Голова гудела, как совсем не давно, от напряжения, связанного с работой, но теперь это было совсем другое. Тело молодой женщины хотело самого обыкновенного, мужской ласки. Ни больше, ни меньше. Объятий, поцелуев, дыхания у своего уха, шёпота мужских горячих губ. Ей хотелось раствориться в его взгляде, утонуть и больше не возвращаться на эту грешную землю. Разум понимал, что этого делать не стоит, а женское естество требовало другого. Что делать, что делать? – металась Наталья, сопротивляясь сама себе. Да ведь и Олеся не поймёт её, нет, не поймёт. Он же моложе меня, на двенадцать лет, да он подошёл бы уж скорей ей, Олесе, будь она чуть – чуть, постарше. Но она ещё дитя малое.