– Разве я не права? – спросила она, будто не было этой заминки.

– Все поэты воспевают любовь, но мало кому удалось ее испытать, – поддержала ее Марсия старшая. Она случайно поймала полный восхищения взгляд Секста, смутилась и опустила глаза. Летиция осторожно сжала ее руку и спросила громче, чем следовало, стремясь обратить на себя внимание:

– Так что вы думаете? Брак и любовь несовместимы?

– Боги, дайте мне сил! – прошептала хозяйка дома. – Эта несносная девчонка совсем не умеет себя вести.

– Кто она? – спросила чуть слышно Кассия.

– Какая-то дальняя родственница Марка, – ответила Октавия, не желая вдаваться в подробности. – Сирота, воспитанием которой некому было заниматься.

– Но ее манера речи не похожа на италийскую. Откуда она? – не унималась Кассия.

– Она жила в какой-то провинции. Это наложило сильный отпечаток на ее характер и манеру поведения.

Женщины были вынуждены прервать беседу, так как Авл Лукреций, пожилой супруг Кассии, проявил неожиданный интерес и потребовал, чтобы все высказали свое мнение о том, так ли необходима любовь в браке.

– Любовь – понятие эфемерное, – первой ответила его супруга. – Она заставляет людей совершать необдуманные поступки. В браке достаточно уважения друг к другу.

– Я согласна с тобой, – неожиданно для самой себя поддержала подругу Октавия. – Брак, основанный на соблюдении традиций, будет самым крепким.

Марк посмотрел на супругу, пытаясь понять, откуда взялись подобные мысли.

– Брак позволяет женщине посвятить всю жизнь заботе о муже и детях. В этом заключается ее счастье, – присоединилась Аврелия.

– Вот они – идеальные римские матроны! – не скрывая удовлетворения, воскликнул Авл Лукреций. – На них следует равняться, им воздавать почести!

– Я бы не смог жить с женщиной, которая не отвечает мне взаимностью, – вступил в разговор Секст.

– Юности свойственны сильные эмоции. Как говорил Гиппократ[3]: «Пища, питье, сон, любовь – пусть все будет умеренным», – ответил ему Авл.

– По-моему, Секст прав, – возразил Марк. – Брак без любви теряет святость, превращаясь в сожительство.

– Подумай о молодежи и не развращай своими речами их юные сердца! – усмехнулся Лукреций.

Каждому, кто высказался и кто предпочел оставить мнение при себе, было о чем подумать. Разговоры постепенно стихли.

Время перевалило за полночь, когда гости и хозяева, тепло простившись и договорившись о будущих встречах, разбрелись по своим домам.

***

Когда мрак ночи окутал дом, и все домочадцы спали, Летиция осторожно выбралась из постели. Накинув плащ, она отправилась в комнату Марсии старшей. Неслышно вошла и позвала подругу:

– Ты спишь? Скажи, что нет, потому что мне совсем не удается уснуть.

– Мне тоже, – отозвалась маленькая хозяйка кубикула. – Может быть, поговорим?

Летиция притворила за собой дверь и присела на край постели. Ночь выдалась на редкость холодной, поэтому она воспользовалась предложением Марсии и перебралась под одеяло.

– О чем или ком? – спросила Летиция.

– Не понимаю, что ты имеешь ввиду. Сегодня было достаточно гостей, все они достойные люди, за беседой с которыми было приятно провести вечер, – начала Марсия.

– И все-таки, о ком бы ты хотела поговорить? Может быть, о Сексте Тарквинии? – не сдавалась Летиция, будто видела собеседницу насквозь, но хотела добиться от нее признания. – Не кажется ли тебе странным его появление в доме или он часто бывал здесь раньше?

Марсия как никогда была рада, что масло в светильнике уже прогорело, и в темноте нельзя было разглядеть ее мгновенно вспыхнувшие щеки. Она и сама не раз в течение дня задавалась вопросом, зачем был устроен этот ужин. Предположения, одно фантастичнее другого, рождались в ее воображении, но самое очевидное она не хотела признавать.