Так и не заметила, как прибыла на место. Конечно, узнать деревню было невозможно. Раньше станцией считалось строение, закрытое с трёх сторон, накрытое крышей, стены которого были выбеленные в голубой цвет. Сейчас же здесь стояло красивое, административное здание, всё вокруг асфальтировано, близ строения клумбы с пышными кустами роз. Женщина взошла по ступенькам, и вошла в зал ожидания, пройдя к кассе, чтобы купить билет в обратную дорогу. Уборщица, приблизительно её возраста, мыла пол и почему -то норовила подсунуть швабру под ноги посетителям, рассматривая проезжающих и прибывших в деревню. Взглянув на Анастасию Павловну, она задержала взгляд и затем отвернулась. И вдруг, показывая указательным пальцем, заорала во всё горло: «Чья животина? Ведь написано, что с котами и собаками нельзя, а это, глянь, ходит, как ни в чём не бывало. Чей кот, неслухи?» Какой -то мужчина, сделав серьёзный вид, сказал: «Вывеску вешать ниже надо, а то животные прочитать не могут». «А, может он не грамотный?» – поддержал другой. И находящиеся в зале засмеялись, чем разгневать уборщицу, которая ещё усердней стала тереть пол под ногами людей.

Анастасии Павловны посмотрела в направлении, указанном уборщицей, и увидела белого кота, который прошёл через весь зал к её ногам и обойдя вокруг, сел у ног. Женщина же не унималась.

– Ты, посмотри, сама тут ходит по мокрому и кошака своего водит.

– Да не мой это кот. Просто пристал и всё.

– Ага. Вон от тебя не отходит, как тень.

Пожав плечами, Анастасия Павловна ничего не ответила, а протянув руку к животному, погладила. «Пушистик» – сказала она. Кот вытянул лапки и выгнул спинку, а затем исчез. Снова народ занимался своими делами, а уборщица мыла пол, как и ничего и не было. Анастасия Павловна решила проверить, а был -ли кот или ей почудилось, и она решилась спросить у женщины, мывшей пол.

– Вы не видели белого кота?

– Милочка, какой кот? Вывеску на двери видели? С котами и собаками вход запрещён.

– Понятно. – сказала она, и тихо продолжила – Что ничего не понятно.

Подошла её очередь, и она, купив билет, направилась к выходу.

– Настёна. – услышала она голос всё той же уборщицы. На всякий случай повернулась.

– А я смотрю, ты, это или не, ты. Вроде похожа, а вроде и нет.

Анастасия Павловна присмотрелась.

– Верка, ты -ли?

– Я, конечно же. А, ты, как тут?

– Да дай, думаю, посмотрю, как там дом моей бабушки, стоит или нет.

– Стоит. Куда же ему деться. Хотели тут одни его снести, но как выяснилось он завещан внучке. Стало быть, тебе.

– Небось и развалился совсем?

– Да по началу вроде сыпаться начал, а тут старичок один приблудился. Бомж наверно. Одет опрятно. То его видят, как он дом помазывает, да порядок во дворе наводит, а то вроде и нет его там. Странный дед.

После смерти, твоей, бабки, дом стали обходить стороной. По ночам там стали происходить странные вещи, то свет зажигается, хотя электричества к дому не проведено, отключили, чтоб пожара не случилось. То голоса люди слышат. Дядька Ванька как -то ночью отправился туда, чтобы проверить, так бежал оттуда, как заяц, а потом несколько дней молчал. Когда же в себя пришёл, решили спросить о том, что он видел, но он ни единым словом не обмолвился. Вот и стали поговаривать, что ведьма силу свою не успела передать, и пока наследница не явиться, дом никого не подпустит.

– А как же старик?

– Вот этого, я не знаю. А может тоже ведьмак какой.

– А, ты, меня не проведёшь к дому?

– Да чего же не провести, провожу конечно. Вот только ведро и швабру отнесу.

– Ну, так я подожду.

– Я быстро.

Она подхватила свой рабочий инвентарь и лавируя между ожидающих, почти скрылась с глаз, но вдруг остановилась и резко развернувшись, вернулась к Анастасии Павловне.